Гарики на все времена (Том 2)

146

Дар легкомыслия печальный

в себе я бережно храню
как символ веры изначальной,
как соль в житейское меню.

147

С людьми я избегаю откровений,

не делаю для близости ни шага,
распахнута для всех прикосновений
одна лишь туалетная бумага.

148

И я носил венец терновый

и был отъявленным красавцем,
но я, готовясь к жизни новой,
постриг его в супы мерзавцам.

149

Я нашел свою душевную окрестность

и малейшее оставил колебание;
мне милее анонимная известность,
чем почетное на полке прозябание.

150

В толпе не изобилен выбор масок

для стадного житейского лица,
а я и не пастух, и не подпасок,
не волк я, не собака, не овца.

151

Чертил мой век лихие письмена,

испытывая душу и сноровку,
но в самые тугие времена
не думал я намыливать веревку.

152

У самого кромешного предела

и даже за него теснимый веком,
я делал историческое дело —
упрямо оставался человеком.

153

Явившись эталоном совершенства

для жизни человеческой земной,
составили бы чье-нибудь блаженство
возможности, упущенные мной.

154

Я учился часто и легко,

я любого знания глоток
впитывал настолько глубоко,
что уже найти его не мог.

155

Увы, не стану я богаче

и не скоплю ни малой малости,
Бог ловит блох моей удачи
и ногтем щелкает без жалости.

156

Я, слава Богу, буднично обычен,

я пью свое вино и ем свой хлеб;
наш разум гениально ограничен
и к подлинно трагическому слеп.

157

От боязни пути коллективного

я из чувства почти инстинктивного
рассуждаю всегда от противного
и порою — от очень противного.

158

Сижу с утра до вечера

с понурой головой:
совсем нести мне нечего
на рынок мировой.

159

Напрасно умный очи пучит

на жизнь дурацкую мою,
ведь то, что умный только учит,
я много лет преподаю.

160

Полным неудачником я не был,

сдобрен только горечью мой мед;
даже если деньги кинут с неба,
мне монета шишку нашибет.

161

Причины всех бесчисленных потерь

я с легкостью нашел в себе самом,
и прежние все глупости теперь
я делаю с оглядкой и умом.

162

Вон живет он, люди часто врут,

все святыни хая и хуля,
а меж тем я чист, как изумруд,
и в душе святого — до хуя.

163

Единство вкуса, запаха и цвета

в гармонии с блаженством интеллекта
являет нам тарелка винегрета,
бутылкой довершаясь до комплекта.

164

Я повторяю путь земной

былых людских существований;
ничто не ново под луной,
кроме моих переживаний.

165

Я проживаю жизнь вторую,

и как бы я ни жил убого,
а счастлив, будто я ворую
кусок чужой судьбы у Бога.

166

Житейская пронзительная слякоть

мои не отравила сантименты,
еще я не утратил счастье плакать
в конце слезоточивой киноленты.

167

Болезни, полные коварства,

я сам лечу, как понимаю:
мне помогают все лекарства,
которых я не принимаю.