Гарики на все времена (Том 2)

381

Когда последняя усталость

мой день разрежет поперек,
я ощутить успею жалость
ко всем, кто зря себя берег.

382

Сегодня настроение осеннее,

как будто истощился дух мой весь,
но если после смерти воскресение
не сказка, то хочу очнуться здесь.

383

В этой жизни, шальной и летящей,

мало пил я с друзьями в пивных,
но надеюсь, что видеться чаще
нам достанется в жизнях иных.

384

Решит, конечно, высшая инстанция —

куда я после смерти попаду,
но книги — безусловная квитанция
на личную в аду сковороду.

385

А жаль, что на моей печальной тризне,

припомнив легкомыслие мое,
все станут говорить об оптимизме,
и молча буду слушать я вранье.

386

Струны натянувши на гитары,

чувствуя горенье и напор,
обо мне напишут мемуары
те, кого не видел я в упор.

387

От воздуха помолодев,

как ожидала и хотела,
душа взлетает, похудев
на вес оставленного тела.

388

Нам после смерти было б весело

поговорить о днях текущих,
но будем только мхом и плесенью,
всего скорей, мы в райских кущах.

Улучшить человека невозможно, и мы великолепны безнадежно

389

Угрюмый опыт долгих лет

врастанья в темноту —
моей души спинной хребет,
горбатый на свету.

390

Я живу, никого не виня,

не взывая к судам и расплатам,
много судей везде без меня,
и достойнее быть адвокатом.

391

Есть сутки — не выдумать гаже,

дурней, непробудней, темней,
а жизнь продолжается — даже
сквозь наши рыданья над ней.

392

Насыщенная множеством затей,

покуда длится времени течение,
вся жизнь моя — защита от людей
и к ним же непрестанное влечение.

393

Всегда приходят в мир учителя,

несущие неслышный звон оков,
и тьмой от них питается земля,
и зло течет из их учеников.

394

Играя соками и жиром

в корнях и семени,
объем и тяжесть правят миром
и дружат семьями.

395

Пристрастие к известным и великим

рождается из чувства не напрасного:
величие отбрасывает блики
на всякого случайного причастного.

396

Вдоль житейской выщербленной трассы

веет посреди и на обочинах
запах жизнедеятельной массы
прытких и натужно озабоченных.

397

Поскольку в наших душах много свинства

и всяческой корысти примитивной,
любое коллективное единство
всегда чревато гнусью коллективной.

398

Подвержены мы горестным печалям

по некой очень мерзостной причине:
не радует нас то, что получаем,
а мучает, что недополучили.

399

Разбираться прилежно и слепо

в механизмах любви и вражды —
так же сложно и столь же нелепо,
как ходить по нужде без нужды.

400

Люди мелкие, люди великие

(люди средние тоже не реже) —
одичавшие хуже, чем дикие,
ибо злобой насыщены свежей.

401

Пошлость неоглядно бесконечна,

век она пронзает напролет,
мы умрем, и нас она сердечно,
с тактом и со вкусом отпоет.