Гармана

Лоэр задумчиво гладил рукой шершавую плиту там, где были буквы, затем плащом осторожно оттер пыль и пошел собирать луговые цветы. Он положил их на камень, который сразу преобразился от обилия красных и белых лепестков.

— Это был достойнейший примэрат, — тихо сказал Лоэр. — Он умер от тоски по родине, которую беззаветно любил и которую ему уже никогда не суждено было увидеть…

Внезапно Лоэр услышал глухой гул и замолчал, глядя на дорогу. Там шла большая колонна людей под конвоем светоносцев. Доносились глухие окрики стражников, плач детей и стоны женщин. Несчастные были измучены долгой дорогой, изнурены безжалостной жарой. Лоэр сразу понял, что это изгнанники Страны, насильно вывезенные в чужие края, и у него сжалось сердце…

— Чья это могила? — спросил один из светоносцев, проходя мимо.

Лоэр громко, чтобы слышали все, сказал:

— Здесь похоронен Арис Юркон! — пронеслось по нестройным рядам.

Колонна на какое-то мгновение замерла. Внезапно общий вопль от чаяния и скорби вырвался из сбившейся в кучу толпы, люди бросились к могиле и упали на колени. Мужчины в разорванных рубахах глухо бормотали что-то, женщины тоскливо выли, протягивая на руках младенцев; те, почувствовав общее смятение, скулили, прижимаясь к матерям.

— Прости нас неразумных, Юркон! — кричали люди; размазывая пот и слезы на запыленных щеках.

— Вернись из страны мрака, Юркон!

— Посмотри, что с нами сделали!

— Помоги нам!

— А ну, на дорогу, предатели! — кричали светоносцы, размахивая копьями. — Назад! На дорогу!

Один из них занес копью над молодым изгнанником, но Лоэр в два прыжка оказался рядом и встал между ними.

— Они же безоружные! — ели сдерживая себя, сказал он.

Его окружили стражники. Вперед вышел младший командир в красном плаще с черной каймой и внимательно оглядел Лоэра о головы до изодранных сандалий.

— Кто такой?

— Гарман. И мне стыдно за соплеменников, которые поднимают оружие на беззащитных!

— Я Вас вместе с этими бродягами отправлю за церотскую границу!.. Впрочем, позвольте… Да, да, конечно, Рит Лоэр! — Начальник стражи стал в замешательстве отряхивать плащ. — Значит, живы… Рад. Однако для Гарманы Вы умерли.

— Но Гармана не умерла для меня!

Начальник почему-то по-прежнему чувствовал себя неуютно.

— Я с трудом узнал Вас, эрат: Вы сильно возмужали… — Он сорвал пожелтевший стебель и стал покусывать его ровными белыми зубами. — Откровенно говоря, я бы на вашем месте не возвращался на Гарману, по крайней мере сейчас. То, что я советую, вовсе не говорит о моем к вам расположении — для этого мы слишком мало знаем друг друга. Просто мне не по душе многое из того, что творится в Стране.

— Кто эти люди? — нетерпеливо перебил Лоэр.

— Изменники. По приказу суперата Оранта мы сопровождаем их на церотскую границу.

— Женщины тоже изменники? И дети тоже?

— Ну… это…

— Послушайте, эрат. Я хорошо узнал церотов за пять лет и представляю, что ждет этих несчастных там! Всем святым заклинаю Вас изменить путь и переправить их на ригийскую границу!

— Такая доброта мне будет стоить головы.

— Но Ваша совесть, эрат!

— Моя совесть… — Начальник стражи отвернулся и с минуту стоял с опущенной головой, желваки на его скулах вздулись. Потом он дал команду к построению. Уходя оглянулся. Добрая улыбка осветила его суровое лицо, он слегка кивнул и пошел в начало колоны. С тяжелым чувством смотрел гарман вслед удалявшимся изгнанникам, которые еще пять лет назад уготовили себя такую судьбу, выслав Ариса Юркона из Страны Вечерней Прохлады. Теперь они плакали над его, теперь они жалели о случившемся и хотели бы вернуть те далекие дни… До Лоэра еще долго доносились отчаянные голоса, призывавшие Ариса Юркона, словно он мог слышать их и встать на сторону обиженных, как прежде…

— Добрый эрат! — Квин боязливо коснулся руки Лоэра. — Пойдемте, добрый эрат!