Гармония

Разговор зашел о воинских званиях. Лилиан и Вальтер, которые сидели, прислонившись спиной к переборке, на полу, тогда как остальные – на операционном столе с предусмотрительно закрепленными сгибами, снова стали вспоминать подробности визита неожиданно нагрянувшего к ним, когда они дежурили в одном маленьком тыловом госпитале, самого главнокомандующего.

– Дело обстояло так, – рассказывал Вальтер. – Я был в халате, а под ним только трусы – погода стояла жаркая. Я диктовал Лил служебный доклад; она тоже была в халате, а поскольку лифчик ей жал, она его сняла.

Не вставая с места, они с Лилиан хлопнули друг друга по ладони в знак солидарности.

– Все ясно, – сказал Костелло. – Вы занимались любовью.

– Ах, вовсе нет, – воскликнула Лилиан, – ты не угадал. И в самом деле, могли бы заниматься, но не занимались. И вообще никогда не занимались. Так уж получилось, непонятно почему. А сожаления – не наш жанр.

– Ты, Костелло, ничего не понимаешь, – сказал Вальтер. – Может быть, у меня были тогда другие увлечения, у Лилилан – тоже. Короче, мы работали и нам было очень скучно. Вдруг открывается дверь. Входит высокий мужчина, держится скромно, кепи держит под мышкой. Я сразу подумал: "Интересно, где я видел это лицо? Очень знакомое".

– Такое же ощущение возникло и у меня, – вставила Лилиан. – В какой-то момент я даже подумала, уж не оказался ли тут вдруг мой парикмахер, или, может, это доктор, лечивший моих родителей, или это старый дядюшка, давно потерявшийся из виду, или какой-нибудь еще знакомый.

– Этот человек подходит, значит, и тут я замечаю звезды на его погонах, вытягиваюсь по стойке «смирно». "Извините, пожалуйста, – говорит он, – что вошел к вам без предупреждения: я никого не встретил снаружи. Я попал в небольшую автомобильную аварию. Мой шофер ранен, надеюсь, не очень серьезно. Я оставил его в помещении охраны у входа. Мне хотелось бы, чтобы он побыл у вас несколько дней, у меня есть другой водитель. Я перепоручаю его вашим заботам. Я очень люблю этого юношу". Я пододвинул генералу кресло. Выразил желание тотчас пойти и осмотреть «юношу». Он сказал, что не надо. "Небольшая рана на лбу, сейчас увидите; я уверен, что он попал в хорошие руки. Нет ли у вас тут чего-нибудь прохладительного?"

– И тут я помчалась на нашу кухню, – сказала Лилиан. – Ведь я тоже успела сосчитать звезды на его мундире.

– А я уже понял, с кем имею дело, – продолжал Вальтер. – Лил быстро вернулась, застегнутая на все пуговицы, а я по-прежнему стою с голыми ногами; она принесла пиво и лимонад. Наш гость отпивает понемногу, смотрит на нас невозмутимым взглядом. "У меня есть для вас хорошая новость, – говорит он нам так, как будто мы знакомы друг с другом целую вечность. – Я только что взял с налету укрепленные гарнизоны Р. и Г.". И с этими словами он берет лист бумаги у меня на столе, достает из кармана авторучку и начинает объяснять, как это произошло. "Наши союзники хотели атаковать с моря. А я был не согласен. Ночью я провел свою дивизию X. между высотами 116 и 109 и утром атаковал, взяв противника в клещи с помощью двух других своих дивизий. Союзники поняли мой маневр и ударили сбоку. Полная победа".

– А вы что на это ответили? – спросил Давид со своим идущим откуда-то из горла смешком.

– Какие-то глупости, – сказала Лилиан. – Стали говорить что-то вроде: "Великолепно, господин генерал, примите наши поздравления! Какая хорошая мысль пришла вам в голову!" Словом, чувствовали себя полными идиотами. Но генерал, похоже, остался доволен.

– Очень милый у нас главнокомандующий, – заключил Вальтер. – Одно удовольствие работать на него.

Последняя фраза заставила всех рассмеяться. Ее ждали, потому что и в этой группе тоже у всех у них, усталых и сытых по горло ужасами, в голове осталась только одна мысль: о работе, о том, что надо делать то, чему их научили. Никакой философии, сознание машиниста, внимательно наблюдающего за сигналами.

Машина, конечно, немного замедлила ход, но пока еще не затормозила.

– Я сейчас пришлю к тебе своего раненого, – сказал Вальтер Давиду. – Множественные раны от осколков, особенно в конечностях. На первый взгляд, никаких подвохов нет. Пока.

Он вернулся к себе в палату. Джейн с озабоченным видом сидела около первого. Вальтер вместе с Гармонией быстро сделал обход. Ситуация частично изменилась. Третья койка оставалась незанятой. Пятый только что вернулся из операционной, где Полиак ампутировал ему ногу выше колена. Он стонал во сне. Седьмая койка пустовала. Девятый – в операционной у Полиака, ждет ампутации. По поводу двенадцатого нужно принять решение, немного подождать, прежде чем отправлять. Десятый опять вел себя беспокойно: запланировать новую пункцию. Восьмой вышел два часа назад из рук Давида с оптимистическим прогнозом. Одиннадцатый, ранение в живот, тоже только что поступил.

– Шестого отправляй немедленно к Давиду, – сказал Вальтер. – Второго на выписку. За четвертым продолжай наблюдать.