Гармония по Дерибасову

Через полчаса автобус отошел, а в пять с минутами, дернувшись в последний раз, затих. Дерибасов похлопал себя по карману с деньгами и, насвистывая, легко соскочил на землю.

В деревне было тихо, но странным это не казалось - по воскресеньям Назарьино любило поспать.

- ...Это, - Евдокия зевнула, - скоко привез?

Муж Михаил хохотнул и чмокнул жену в подбородок.

- Евдокия, - сказал он грозно, - как дела? Блюла ли себя?

Евдокия послюнявила пальцы, и, считая бумажки, сказала:

- Это... восемь... девять... хорошо... тринадцать... вчера у Осиновых девка топилась, всю деревню переполошила... это... двадцать...

Дерибасов застыл.

- Как?! Как утопилась? - наконец спросил он. - А почему сегодня тихо?

- ...сорок, - сказала Евдокия, - говорю тебе - не утопилась, а топилась. Витька вытащил - мужик будет! Откачали... сорок два... два... два... черт, сбилась!

Дерибасов ходил по комнате, трогал щеки, глубоко дышал, посмотрелся в зеркало.

- Дуня, - наконец выронил он, - смотри, что я тебе привез: цепочка серебряная, весь город носит... - И полез в «пистон»...

Посадив жену Евдокию на серебряную цепь, Дерибасов отметил появившиеся на ее тугих щеках ямочки и испытал законную супружескую гордость.

- Ну как? - спросила жена Евдокия.

- Гармония... - грустно улыбнулся муж Михаил.

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. «ЧТО НАПИСАНО ПЕРОМ...»

Глава 5. «Не хлебом единым...»

- Гармония, - сказал Михаил Дерибасов.

- Что гармония? - подозрительно спросила Евдокия Дерибасова.

- А то, - ухмыльнулся муж Михаил и щелкнул замками кейса. Зачитанная тощенькая брошюрка «Гармония супружеской жизни» смущенно примостилась на дальнем от Евдокии углу стола.

Дунины кулаки вдавились в бедра, она покраснела.

- Королева, - гордо сказал муж Михаил.

- Шут! - отрезала Дуня.

- Деревня! - ласково хихикнул муж Михаил. - «Королева Марго». Дюма. Ах, Дуня, в Ташлореченске на книжной менялке стоимость стоящих книг измеряется в «Королевах». За «Гармонию» просили полторы, я убил их иронией и взял за одну...

- Скоко? - перебила Дуня.

- Ну, пятнадцать, - поскучнел Михаил. - Одна «Королева» - полтора червонца, знать надо...

Дуня двинулась вокруг стола. Муж Михаил обходил стол в том же направлении и с той же скоростью. «Гармонию» он прихватил с собой.

- Дуня, - убеждал муж Михаил, - не дури. Слышишь?! Я же о тебе заботился... Знаешь, что тут уже в предисловии написано?.. Вот остановись, я прочту...

Но остановилась Евдокия не вдруг. А вспомнив о деле.

- Это, - сказала она, нахмурившись. - Тут Елисеич заходил.

- Да ну?! - поспешно обрадовался муж Михаил. - Что ж ты молчишь, дура? - сконтратаковал он. - Мужик приходит к мужику, можно сказать, компаньон приходит к компаньону, и дело, на котором, значит, зиждется материальное благосостояние нашей семьи, простаивает.

Зажав «Гармонию» под подбородком, Дерибасов шустро натянул сапоги, сунул брошюру за голенище, вернулся к кейсу и выхватил из него стопку исписанных листков. Дуня метнула острый взгляд. На верхнем значилось: «Расписка дана мною, студенткой 4 курса Ташлореченского университета Сапега Натальей Борисовной в получении от М. В. Дерибасова ста рублей за перевод с французского монографии Поля Жирара «Шампиньоны в моем доме».

- В моем доме! - со значением сказала Дуня и взяла паузу.

Дом был действительно Дунин. В семейной игре в «дурака» этот аргумент был козырным тузом и придерживался до конца.

Чаще всего под шестым чувством подразумевают интуицию. Шестое же чувство Евдокии была здоровая бдительность. Шла она от бабки по материнской линии Марфы Скуратовой, выявившей в тридцатые годы в окрестностях Назарьино с полдюжины агентов различных иностранных разведок. В обоих полушариях Дуниного мозга вспыхнуло по красной лампочке тревоги, и их отблеск проступил на щеках: сто пятнадцать рублей осталось в городе, причем большая часть у молоденькой девчонки. Городской. В дом же прибыло: стыдная книжонка, что и на полку-то не поставишь, и пачка каракулей. Евдокия пригнула голову и, как на рога, нанизала мужа Михаила на острый тяжелый взгляд. Муж Михаил спокойно слез с рогов и треснул кулаком по столу:

- Не бабьего ума! - рявкнул он. - Не лезь в мой бизнес! - И, дождавшись, когда взгляд Дуни стал комолым, примирительно добавил: - И потом, Елисеич в доле и в курсе. Так что полтинник сейчас с компаньона взыщу.

- И книжонку ему подари, - прыснула Дуня, и ямочки заняли привычное место на ее щеках.

Дерибасов хохотнул, шлепнул Дуню по заду и вышмыгнул.

Вообще-то с книжной полкой Дуня была не права. За год, прошедший с покупки «стенки», Дерибасов забил книжный «сектор» так плотно, что только брошюрку туда и можно было просунуть. В книголюбстве Дерибасову импонировало все: отсчитывать нешуточные суммы за престижные красивые книги, читать их, упоминать о том, что их читал, цитировать смачные обороты, обменивать книги, подбирать серии, продавать за солидные деньги, наконец, называть Евдокию примитивом и необразованной дурой.

- Дура и есть, - соглашалась Дуня, оценивающе глядя на мужа.