Гармония труда, счастья и долга

— Иван Петрович, — поднялся Витя, — мне кто-то записку бросил… Разве можно на уроке записки писать?

— Записки на уроке писать нельзя, — сказал Иван Петрович. — Но если уж тебе кто-то написал записку, то рассказывать о ней учителю — нехорошо, Витя. Записка — это же тайна, которая должна быть известна только тебе и твоему товарищу. А ты раскрываешь эту тайну. Возьми записку, спрячь, на перемене прочтешь…

Витя покраснел. В классе воцарилась тишина. Время от времени некоторые мальчики поднимали голову, смотрели на Витю, и в их взглядах он видел удивление и возмущение.

Витя развернул записку и прочитал. «Витя, — писал Петрик, — я нарисовал тебе огнегривого коня. Если хочешь, дам тебе».

На перемене Витя подошел к Петрику.

— Давай коня, — сказал Витя.

— Конь убежал… — тихо ответил Петрик.

Чему усмехался Дима?

В воскресный день восьмеро друзей — воспитанников школы-интерната — отправились за город. За городом возвышалась гора, сразу под нею — спуск, а внизу — Днепр.

Мальчики забрались на гору. Сняли форменные фуражки, положили их под высокой сосной, а сами уселись на траву, и Дима Соколенко стал читать вслух интересную книжку.

Вдруг налетел ветер, пронесся вихрем над горой. Мальчики подняли головы от удивления. Ветер был такой сильный, что отломил сосновую ветку, подхватил одну фуражку и понес, понес — сначала вниз под гору, затем над Днепром. Серый вихрь мелькнул еще раз на берегу, но фуражки уже не было видно.

Только вчера выдали новую форму, никто не успел сделать пометку на своей фуражке, а тут такой случай: одну, одну из восьми, унесло ветром, остальные лежали вперемешку под сосной.

Как только ветер сник, мальчики кинулись к фуражкам. Семеро ребят бежали к сосне, и каждому хотелось добежать быстрее, потому что каждый знал: одной фуражки не хватает.

Когда мальчики возвращались к прежнему месту, они удивились: Дима Соколенко сидел и читал, словно ничего не случилось. Он не поднялся, когда все бросились за фуражками.

Семеро мальчиков в новых фуражках подходили к Диме. Каждый хотел о чем-то спросить его.

Но, увидев, как Дима усмехается, склонили головы и опустили глаза. Им было стыдно.

И то хорошо!

Несмелый мальчик

В пятый класс среди года пришел новый ученик, Николай. В первый же день все убедились, что он несмелый, даже застенчивый. Его хотели на первую парту посадить, но он отказался. Попросился на последнюю.

Учился Николай прилежно, старательно делал домашние задания. Ответы Николая были такими хорошими, что, когда его вызывали, в классе наступала тишина. Каждый хотел послушать хороший ответ. Учителя часто хвалили Николая: «Вот так нужно готовить задания и отвечать на вопросы».

От похвал мальчик краснел, было видно, что ему хотелось быстрее сесть за свою последнюю парту.

Одноклассники говорили: «Хороший ученик. И добрый товарищ. Попросишь — всегда объяснит, расскажет, как решить задачу. Но очень несмелый…»

Однажды пятиклассники возвращались из школы домой. Было это в мае, перед окончанием учебного года. Шли гурьбой, о чем-то спорили.

Когда проходили по мосту через речку, услышали крик. Кто-то кричал внизу, недалеко от моста. Речка была небольшая, но быстрая и полноводная. Неужели кто-то зовет на помощь?

Не успели ребята и подумать об этом, как увидели: Николай прыгнул в воду, туда, откуда доносился крик.

Потрясенные мальчики подбежали к перилам моста. Николай уже подплывал к маленькой девочке. Она не умела хорошо плавать и попала в водоворот. Еще немного — и девочка погибла бы.

— Держись за мою рубашку! — крикнул Николай.

Девочка схватилась за рубашку, и Николай быстро поплыл с ней к берегу.

Мамин арбуз

Летом мама оставляет на хозяйстве семилетнего сына Костика. Сама идет на целый день на работу, а ему приказывает: «Сиди дома, корми кур, полей капусту в огороде, когда жара спадет».

Сегодня у Костика день выдался и счастливый и трудный. Счастливый, потому что утром, как только мама ушла на работу, пришел дед Матвей и принес два арбуза. На бахче арбузы были еще зеленые, Костик это хорошо знал. Он долго расспрашивал деда Матвея, где же он взял эти два арбуза, а дед молчал и только улыбался.

— Вот твой, — показал дед на меньший арбуз, — а это — мамин.

Конечно, по-другому и быть не может: мама большая — ей и арбуз побольше.

— Сейчас разрезать твой арбуз или ты сам разрежешь? — спросил дед Матвей.

— Сейчас, дедушка, сейчас, — с нетерпением попросил Костик.

Дед разрезал арбуз. Он был красный и душистый.

Костик смаковал, ел медленно, старался продлить удовольствие, а дед сидел молча и иногда усмехался. Усмешка деда была какая-то странная — невеселая.

Дед ушел. Костик доел арбуз. Еще раз обгрыз корочки. Пошел погулял, вернулся. Хотел еще раз обгрызть корочки, но обгрызать больше было уже нечего.

Мамин арбуз лежал на столе. Костик старался не смотреть на него, но время от времени будто кто-то поворачивал его голову к арбузу.

Чтобы не смотреть на арбуз, Костик пошел во двор. Дал курам ячмень, вытащил ведро воды из колодца.

Его неудержимо тянуло в хату. Он открыл дверь, сел возле стола, дотронулся до арбуза.