Гармонист

К девятнадцати годам страх внезапно исчез. Я совершенно справился с трагедией потери права летать и обрел смысл и цель, для которой стоило жить. Этим смыслом стало создание собственной системы моделирования ситуаций, при помощи которых можно будет легко войти в будущее и изменить его.

Я с детства болел предсказаниями. Мне все время хотелось понять, где в настоящем сокрыты рычаги будущего? Когда, наконец, закончится страх? Как просчитать миллионы связей этого ужаса с человеком и найти в будущем его конец? С годами это желание только усилилось и я взялся за игральные карты. Они очень помогли мне определиться с чистотой поиска. Но погрешности в предсказаниях по картам достигают тридцати процентов, причем в самый неподходящий момент, а мне хотелось стопроцентного результата.

Игральные карты не выпускались часами из рук, до полного опустошения. Я научился выжимать из них все, что только они могут дать. Эффект был потрясающим. Я мог за секунду, просто сдвинув колоду карт или попросив кого-либо сделать это, предсказать ближайшее будущее по одной карте и никогда не ошибался, чем однажды изумил своих сокурсников в институте.

К этому времени я вырос из штанов «факира на час». Однажды до меня дошло, что бесы просто крутят колодой карт доверчивого простофили. Хотелось большего – знать точно, что и как произойдет в ближайшие годы. Будущее растет из почвы настоящего, его корни сокрыты в прошлом. Работа с картами убедила меня в реальности рычагов управления будущим. Осталось только хорошенько их поискать.

В 1985 я видел земной шар как гигантское поле войны менталитетов Азии, Европы и Америки. С заранее известным победителем – Дальним Востоком. Именно там формировался центр мира.

Наступит момент, когда эпоха вседозволенности политиков в манипулировании общественным сознанием приведет человечество к утрате контроля за ситуацией. Менталитет переродится в вирус, мир станет непредсказуемым (линия 2025–2029 годов), а тот, кто по особенностям религиозного мышления научится разгадывать замыслы противника, будет управлять миром.

Бросив карты, я занялся рассмотрением открытых систем с готовым набором информации. В отыскании оптимума мне помогла психология. Годами, утопая в страхе, я глотал одну за другой книги А. Р. Лурии, Л. С. Выготского, В. Л. Леви, Ж. В. Ф. Пиаже, А. Н. Леонтьева, Д. Б. Эльконина и многих других. С ними засыпал, с ними просыпался.

Этих обманщиков и фокусников, морочащих головы окружающим, не хотелась оставлять даже на час. Меня завораживало их умение хорошо жить за счет создания мнимых болезней и фобий, которыми и кормится родная сестренка психологии – все еще полностью советская психиатрия.

Далеко ходить не пришлось. Все будущее человечества умещается в его мозге, а точнее, в его продукте – общечеловеческом менталитете. Именно образ мышления определяет те или иные поступки индивида, нации, человечества в целом. Мы одинаковы, иначе бы войны, подобные войнам человека с неандертальцем, давно уничтожили нас.

Было бы абсурдом копаться в мозгах французов или японцев. Я в жизни не видел ни одного иностранца. Вокруг были русские. Ими я и занялся.

Чтобы досконально изучить менталитет своего народа, необходимо было найти его дно. Именно там заложено различие человеческого поведения и его сходство (та же операционная система), что и создает разнообразие наций и народов.

Общие правила были найдены быстро. На 90% менталитет определяется подвижными платами (мотивированное поведение личности). И только 10% неподвижными, базовыми, оно же дно: передача культового поведения, традиционное воспитание в полных семьях – сказки няньки Пушкина Арины Родионовны оттуда. Платы напичканы до предела усвоенными на уровне рефлексов правилами поведения, клише, лекалами, подсказками, которые формируются под влиянием социальных вызовов.

Подвижные платы надежно скрывают дно или неподвижную часть менталитета – стержень духа, психическое здоровье и уровень нравственности любого народа. Только оттуда исходит принятие окончательного решения личностью. Фрейд называл эту область подсознанием, но это девятнадцатый век. Война за менталитет тогда еще не началась. Можно было лечить психоанализом мозги обкуренных аристократов, что тогда принималось на ура.

Из чего состоят платы? Из определенных команд поведения, клишированных для всех участников группы, причем это клише зачастую так же рефлекторно и необъяснимо для субъекта. «Все так делают, а раз все, то и я», – не задумываясь, ответят почти все.

Вот неподвижная часть менталитета, причем самая древняя, состоящая из религиозных плат (основа, базис поведения личности) попала в поле зрения моего внимания. Спустя семь лет после начала исследований, все, что я смог отыскать и на основе этого выстраивать прогноз, уместилось на восьми листиках пожелтевшей бумаги. Это была голая соль. Уже после университета родилась небольшая учебная записка «Об основах российской ментальности».³