Гарнизон

Кованый крюк зацепился за борт машины, ноб полез на грузовик, скалясь и вопя. Боргар пристрелил его в упор и уронил пистолет с пустой батареей. Остался только нож. Мертвый орк так и не выпустил крюк и повис за бортом, как большой серо—зеленый мешок, стучась башкой о металл при каждом рывке машины. Но рядом уже лез другой, потрясая каменным топором.

"Я плохой командир" — подумал Боргар, пытаясь удержать нож в дрожащих пальцах и удивляясь, как легко складываются мысли, несмотря на звон в ушах и вату в голове. — "Из меня вышел плохой командир... Может и правильно, что сдохну вот так, в одиночестве и глупо".

Ноб наконец залез на борт, покачался на коротких тумбообразных ногах и с рычанием занес топор, скалясь улыбкой в полсотни зубов. А затем умер. Пулеметная очередь пришла откуда—то сбоку и снизу, разметав череп и верхнюю часть торса орка в рваные ошметки.

* * *

— Ты живой?! — Хаукон потряс за плечо человека в плаще арбитра, которого объединенного усилиями стащили с крыши грузовика на моторный отсек командирской Химеры. У человека тряслась голова, из ушей текли струйки крови. Уве мимоходом отметил, что у предполагаемого арбитра странные глаза без ресниц и очень яркой радужкой, но почти сразу забыл об этом занимательном феномене. Парни Готала носились вдоль конвоя, вереща и расходуя боеприпасы самым шумным образом. Две Химеры шли по обеим сторонам вереницы машин, буквально расчищая обочину от вражеских нобов огнем пулеметов.

— Совсем плохой, — констатировал с мрачным неудовольствием комиссар и, прежде чем Холанн успел спросить, чем плох арбитр, отвесил человеку в плаще две хороших, крепких затрещины. Тот дернул головой и наконец сфокусировал на Тамасе все еще мутный, но уже более—менее осмысленный взгляд.

— Живой? — повторил Хаукон, перекрикивая шум стрельбы. Пулеметы в исполнении Иркумова получились громкими и "плюющимися", поскольку нормальный пламегаситель механик изобрести экспромтом банально не успел, да и подгонка деталей оставляла желать лучшего.

— Д—да, — проскрипел арбитр.

— Владимир Сименсен? — уточнил Тамас.

— Да, — повторил арбитр, уже достаточно четко.

— Мы пришли, — сообщил комиссар, не уточняя, кто именно, но контуженный понял и так.

— Слава Императору, — прохрипел арбитр, сплевывая розовую пузырящуюся слюну — верный признак сломанных ребер и отбитых легких. — Значит, вы нас все—таки встретили... Не бросили... А мы боялись, что базу придется штурмовать.

— Не придется, — мрачно пообещал комиссар, крутя головой в черной фуражке.

Небо посветлело, а тьма поблекла, обретя приглушенный сероватый оттенок. Горизонт отметился четкой линией, словно прорисованной одновременно углем и алой краской. Рассвет подступил совсем близко.

— Что—то не так, — пробормотал, озираясь, Тамас. — Что—то не правильно. Орки так не атакуют. Слишком слабо и неуверенно.

— Они ... нас ... проверяли, — медленно и чересчур громко выговорил арбитр, ожесточенно растирая уши. Похоже он плохо слышал от контузии.

— Орки редко что—либо проверяют, — быстро отозвался комиссар. — Тем более, когда тут столько добра при слабой охране. Если на вас нападали так слабо, это значит, что основная молотилка идет где—то в другом месте.

— Где? — спросил Уве, уже предугадывая ответ.

— А ты угадай, — ощерился Тамас в чисто орочьей ухмылке. — Кто здесь настолько страшный, чтобы отвлечь зеленых парней?

Холанн машинально сложил руки аквилой, но ничего не сказал. А комиссар долго и витиевато выругался. Уве сначала подумал, что Хаукон выражает отношение в текущему положению дел, но ошибся. Тамас сделал движение рукой, будто выловил из воздуха невидимое насекомое, махнул кулаком и повторил длинную матерную тираду.

— Снег, — прошептал Холанн, в свою очередь вытягивая вперед ладонь. На черную ткань перчатки комбинезона пустился белый пушистый мотылек — большая снежинка. Она почти сразу растаяла большой каплей, но за ней последовала другая. И третья.

— Снегопад, — подытожил Тамас. — Начинается снегопад. И сильный.

Одна из Химер сдавала назад, к голове колонны, стараясь не зацепить машины. Пулемет на башне отстреливал короткие — в два—три патрона — очереди, скорее для острастки. Вторая БМП рычала двигателем на противоположной стороне, ближе к хвосту конвоя.

С лязгом и грохотом подлетела пятиколесная повозка Готала, резко остановилась с разухабистым поворотом на девяносто градусов, буквально окатив снегом Химеру, как лодка на морской волне. Мехбосс потряс трофейными сникротовскими мечами и что—то проорал на своем языке.

— Идет орда, — перевел комиссар, почти не изменившись в лице. — Прямо по дороге, из Танбранда. По вашим следам.

Готал сказал, точнее проревел еще пару коротких фраз.

— Идут быстро, километров ... — Тамас запнулся. Переводя в уме орочьи меры длины в метрическую систему. — Километров пятнадцать в час. Хреновы лошади...

Кто такие "лошади" Уве не понял, но и так было очевидно, что это нечто быстрое и опасное.