Гарнизон

— Смысл и суть культа заключаются не в том, чтобы вредить пораженному сообществу изнутри. Это только побочный эффект, а также инструмент достижения целей. Генокрады умножают свои ряды, и при достижении определённой критической численности у самого старшего из стаи запускается триггер конверсии.

— Что?

— Грубо говоря, он перерождается в то, что называется "патриархом". Понимаешь ... культ генокрадов по сути — это гигантская псайкерская антенна, способная работать как приводной маяк. Уродливое, искаженное подобие Золотого Трона, что освещает путь навигаторам во мраке варпа. Расширяясь и умножаясь, стая набирает силу отдельных особей, как аккумулятор накапливает энергию. Чем больше тварей, тем мощнее передатчик. А патриарх — переключатель, который приводит всю систему в действие и модулирует ее призыв.

— Призыв, — очень тихо повторил Боргар, его глаза расширились настолько, что в слабом освещении будки напоминали две ярких звезды. — Маяк?..

— Да, маяк, — Теркильсен устало облокотился на один из пультов передачи, в очередной раз вытер лоб и без того насквозь мокрым платком. — Культ развивается до того момента, когда численность стаи позволит сгенерировать астропатический призыв, а патриарх сможет запустить его, призывая своих истинных господ.

— Кого именно? — спросил Боргар, хотя уже предполагал ответ.

— Рой, — пожал плечами губернатор.

— Флот тиранидов, — сказал комиссар.

— Ближайший из имеющихся, — уточнил Теркильсен. — "Вопль" культа служит приводящим маяком для всех, кто может его принять. Он практически не информативен. Как сказали бы связисты — слишком мала плотность сигнала. Зато очень дальнобоен. Для любой толпы Пожирателя это приглашение на пиршество. За призывом всегда приходит жучиный Флот, а когда это происходит, генокрады начинают действовать как диверсанты, атакуя планету и ее жителей изнутри. Именно это и ждет Ахерон. У нас есть культ, который сумел укрепиться и развиться. Он либо уже сформировал патриарха, либо вот—вот это сделает. А флот—улей неподалеку, ну, относительно, конечно, неподалеку. Поэтому у нас проблемы с астропатической связью, жуки сами не могут путешествовать в варпе, но их коллективное сознание блокирует способности псайкеров, отбрасывая что—то вроде тени. Осталось только зажечь сигнальный огонек, чтобы вся жучиная толпа прибежала на пиршество.

— Тираниды — страшный противник, хуже Хаоса, — проговорил калека в самоходном кресле. — Жуки перерабатывают все возможные ресурсы, включая почву до скальных пород, и используют как строительный материал для производства себе подобных. Сколько бы они не потеряли, если поле боя останется за ними, весь ущерб окажется восполнен в кратчайший срок. Поэтому если мы не истребим культ до его вопля, никто не спасется...

— Нет необоримого противника, — автоматически заметил Боргар, хмурясь и осмысливая услышанное.

— Статистически отбить атаку жуков удавалось примерно в трети случаев, — сообщил губернатор. — Это если им вообще оказывали хоть сколь—нибудь организованное сопротивление. При этом защитить получалось только те миры, где население составляло хотя бы миллиард человек, сосредоточенных в компактных поселениях, которые можно превратить в крепости. При этом обязательна поддержка Флота, боевые орбитальные станции, Гвардия — не отдельные полки, а миллионные армии. И крайне желательно — Космодесант. У Ахерона ничего этого нет, зато в изобилии имеется самое ценное для жуков — кислород и вода. Нас стопчут в считанные часы, затем за пару месяцев обглодают планету вчистую. И все.

Комиссар и губернатор смотрел на арбитра, который сцепил пальцы массивных перчаток и молча думал. Так прошло минут пять, чья тишина нарушалась лишь шорохом вентиляторов и жужжанием агрегатов в коляске комиссара.

— Я вам не верю... — наконец сказал Боргар. — Если бы все было так, то в администрацию субсектора давно отправился бы призыв о помощи. Вы лжете.

— Мальчишка... — горестно вздохнул Теркильсен. — Думаешь, мы не пробовали?

Губернатор сунул руку за пазуху, пальцы арбитра чуть дрогнули, будто ожив сами по себе и готовясь перехватить возможное оружие. Но Теркильсен, сопя и бурча, достал лишь пачку белых листов нежнейшего кремового оттенка. Листы хрустели почти как обычный пластик или искусственная бумага, но с тем неповторимым оттенком, что отличает естественный материал от синтетики.

— Десять воззваний за год, — вопиял Теркильсен, потрясая ношей. — Десять проклятых писулек, во все возможные инстанции! Настоящий пергамент, с самой Терры, причем каждую как следует "смазали", чтобы попали в нужные руки без промедления! За такие деньги я мог бы запустить новый цех карбонового завода! И что мне отвечают!? "Держитесь, вас услышали, помощь близко."! Один и тот же ответ на все призывы!!!

Его рев пробился сквозь стекло и даже дежурящие снаружи энфорсеры оглянулись. Дживс вскинула голову и машинально стиснула в кулаке цилиндр.