Гарольд Храбрый

   — Что ж, пора начинать, — решительно сказал Годвин. — Бери своих людей и поднимись вверх по реке. Охватим их с двух сторон и навалимся разом. Как тебе план?

Гарольд не ответил, что-то напряжённо обдумывая.

   — Отец, — прервал он молчание. — Дайте мне час. Я попробую уладить дело миром.

   — О чём ты?! — негодующе воскликнул Годвин. — С кем ты собираешься вести переговоры? С норманнами? Или с нашими злейшими врагами — англами?

   — С королём. И с народом, — ответил Гарольд. — Если у меня ничего не получится, тогда будем драться.

   — Я не отпущу тебя! — отрицательно покачал головой граф. — Это слишком опасно!

   — Прошу вас, отец, позвольте мне это сделать, — стоял на своём Гарольд. — Плохим я вам буду помощником, если не успокою свою совесть.

   — Нашёл время о ней вспоминать! — раздражённо бросил Годвин.

   — И всё же, отец! Позвольте мне попытаться!

Годвин налился гневом, но, встретившись взглядом с сыном, сдержался.

   — Хорошо, плыви! — махнул он рукой. — Тебя ведь не остановишь. Весь в мать!

Старый граф отвернулся, давая понять, что крайне недоволен решением сына. Братья попытались было отговорить Гарольда, но тот лишь молча отстранил их и спустился в небольшую лодку. Его сопровождал верный оруженосец, огромный как скала сакс по имени Рагнар и несколько хускерлов[6].

Утлое судёнышко заскользило по волнам под тяжкими, будто нависшими над самой водой тучами. Годвин с тревогой смотрел ему вслед. Он не был сентиментален, но в этот напряжённый момент ему вдруг привиделся образ из далёкого прошлого — двухлетний Гарольд, с нежной улыбкой, кормит хлебом голубей. Старик заскрежетал зубами и схватился за меч.

   — Весла на воду!! — вскричал он. — Поворачивайте корабли!!

Суда один за другим стали разворачиваться в сторону противника.

   — Идём на врага, отец? — задорно спросил Тостиг.

   — Нет... будем ждать... — взял себя в руки граф.

   — Но ведь он может погибнуть!

   — Если они осмелятся на это, — разжал побелевшие губы старик, — мы не пощадим их! Никого!!

Тем временем лодка подошла к противоположному берегу. Течение снесло её, и она причалила в том месте, где стояла норманнская дружина.

   — Вот ты и пришёл к нам в руки! — зловеще ухмыльнулся один из норманнов. Его товарищи выхватили мечи и грозно двинулись вперёд. Рагнар вскинул топор, хускерлы Гарольда сверкнули мечами, но сам он был невозмутимо спокоен.

   — Тихо! — остановил он своих приближённых и, положив меч на дно лодки, выбрался на берег. Рагнар ступил следом.

   — Ты останешься тут! — не оборачиваясь, велел Гарольд.

   — Но мой лорд... — начал было гигант, однако граф остановил его взмахом руки и двинулся вперёд.

Предводитель норманнов с наглой ухмылкой встал на его дороге.

   — Я пришёл не к тебе, норманн! — холодно произнёс граф, идя прямо на противника. Тяжёлый взгляд будто приковал воина к земле, норманн поёжился, затем опустил меч и нерешительно посторонился. Гарольд уверенно зашагал в сторону дворца. Норманны, злобно переговариваясь, двинулись за ним, однако ни один из них не решился на него напасть.

Граф прошёл сквозь ряды вражеского войска и приблизился к крыльцу, на котором стоял король со своими приближёнными.

   — Приветствую тебя, государь, — произнёс Гарольд, опускаясь на одно колено.

Эдуард холодно глядел на него.

   — Твой отец бунтовщик! — строго промолвил он. — Не думал, что ты пойдёшь по его стопам.

   — Мы не бунтовщики, мой король, — возразил Гарольд. — Мы лишь твои верные вассалы.

   — Верные, говоришь? — ехидно усмехнулся граф Сивард. — То-то вы с оружием в руках подступили к Лондону.

   — Мы пришли за справедливостью! — взглянул на англа сакс. — Неужели тебе — человеку чести — по сердцу, что нашу родину заполонили иноземцы? Неужели ты хочешь, чтоб пролилась английская кровь?! Не верю, что это так!

Застигнутый врасплох, англ попытался найти достойный ответ. Но сказать было нечего.

   — Мой король, — продолжил Гарольд. — Твои деды укрепляли державу, громя норманнов. А ты позволяешь им рвать Англию на куски и притеснять твоих вассалов!

   — Не забывайся, граф! — сжал губы Эдуард.

   — Прости за дерзкие слова, государь. Ты знаешь, что я всей душой предан тебе. И почитаю за мудрость, великодушие и благочестие. — Гарольд сделал паузу и с болью продолжил: — Но мне нестерпимо видеть, как иноземцы мешают тебе быть пастырем над своим народом.

   — А почему ты решил, что моему народу живётся плохо? — раздражённо спросил Эдуард.

   — Позволь спросить у него? — предложил граф. — Ведь именно так в трудную минуту поступали твои славные предки.

   — Мало ли, что было раньше! — вступил в разговор владетель Мерсии. — Не тебе, презренный, указывать королю!

   — Граф Леофрик! — взглянул на него Гарольд. — Ты всегда был врагом нашего дома.

   — Да, это так, — надменно кивнул мерсиец.

   — И делал это открыто. Даже тогда, когда мы были в силе.

   — Даже тогда, — самодовольно усмехнулся англ.

   — Теперь мой род в опале, — с горечью сказал Гарольд. — Ия один безоружный стою пред вами. Так достойно ли тебя мешать мне говорить с королём?