Гарольд Храбрый

Граф потерпел очередное фиаско и вынужден был отступить. Кентские сторонники покинули его и вернулись в Сандвич, а сам он с двенадцатью оставшимися у него судами направился в Шотландию к своему давнему другу — королю Малкольму. Но тут его ждал неприятный сюрприз. Малкольм, сурово предупреждённый Гарольдом, не решился открыто ввязаться в распрю. Этому способствовало и то, что в своё время именно нортумбрийцы помогли ему вернуть отцовский престол. Тем не менее хитрый шотландец обещал свою помощь в случае прихода Гардрады.

Надежды сакса рухнули, а гордость в очередной раз была уязвлена. Поразмыслив, он затаился в Шотландии, дабы в ожидании норвежского союзника пополнить свои поредевшие дружины.

Когда с неотложными делами было покончено, Тостиг отправился на побережье, встал у воды и вгляделся в даль. Море было пустынным. Оно равнодушно шевелило тяжёлыми волнами, обдавая изменника холодными брызгами, будто пыталось очистить его душу.

Тостиг сплюнул и отвернулся. Тяжкие думы одолевали его, а лютая злоба не давала покоя. Сорвав с шеи золотую цепь — свадебный подарок Гарольда, — он швырнул её под ноги и заметался средь огромных валунов, изрыгая проклятья. Однако их никто не слышал. Вернее, слушателями были бездомный пёс да пара чаек, отдыхавших у кромки воды. Псу всё это надоело, он зевнул и лениво потрусил прочь. А чайки окинули человека неодобрительным взглядом, взмахнули крыльями и улетели.

Граф остался один. Устало опустившись на замшелый камень, он повесил голову на грудь и прислушался к боли, сжимавшей сердце. Морская волна пожалела изгоя и стала лизать подошвы его сапог. Но Тостиг ничего не замечал, он словно наслаждался своей тоской, размышляя об утраченных возможностях.

Глава 37 ВИКИНГИ

Тем временем дни текли своей чередой. Весна сделала своё дело и уступила место лету. Жаркое солнце окончательно разогнало зимние страхи, припекая всё сильнее и сильнее. Сонная нега охватила разомлевших островитян, но не их короля, ибо тот пребывал в постоянном напряжении, с минуты на минуту ожидая нашествия норманнов. Гарольд расценил набег Тостига как прелюдию к вторжению и совершил стратегический промах — преждевременно объявил всеобщую мобилизацию. Многочисленные ополченские дружины перекрыли южное побережье, а у острова Уайт был сконцентрирован мощный флот, которым командовал лично король.

Если б герцог вторгся в Англию летом, он нашёл бы могилу на дне Пролива. Именно на это рассчитывал Гарольд. Однако Вильгельм прекрасно понимал, что в морском сражении ему не одолеть англичан, ибо ни он сам, ни его франко-норманнские вассалы не имели для этого необходимого опыта, в то время как у английских моряков таковой опыт был. В связи с этим герцог не спешил испытывать судьбу. Он использовал отпущенное ею время для того, чтоб собрать воедино свои разноплеменные войска и превратить их в некое подобие армии.

К концу лета все приготовления к отражению вторжения были закончены. Никогда ещё устье Дивы не видело такого огромного флота. Около семи сотен кораблей горделиво покачивались на лёгкой волне. В большинстве своём это были транспортные суда, предназначенные для перевозки лошадей, но и боевых кораблей было немало.

Не менее внушительно выглядела и армия вторжения. По всему побережью вздымались к небу тысячи ярко раскрашенных шатров, над которыми трепетали разноцветные флаги. А всё пространство между шатрами было заполнено озабоченными людьми. Пять тысяч рыцарей и несколько тысяч дружинников — впервые Вильгельм имел под своей рукой столь мощную армию. Однако побережье Англии было закрыто для него на крепкий замок. Оставалось одно — ждать. И герцог ждал.

Островитяне же успокоились, ибо чувствовали свою силу и были уверены в завтрашнем дне. И эта уверенность сыграла с ними злую шутку. Люди расслабились. Они уже ни во что не ставили ни Тостига, ни норманнов. Этому способствовало и то, что норманны ассоциировались у них с придворными щёголями, окружавшими дряхлого короля Эдуарда.

Меж тем к концу лета стала ощущаться нехватка продовольствия, ибо огромные массы крестьян неоправданно долго находились в строю. Цены немедленно подскочили — ополченцы стали роптать. Положение усугублялось ещё и тем, что к этому времени казна, истощённая Эдуардом, окончательно опустела. Таны предложили королю ввести дополнительные налоги, он отказался, пытаясь выйти из кризисной ситуации иным способом. Но все его попытки окончились ничем. В начале сентября Гарольд вынужден был распустить большую часть морского и сухопутного ополчения. В строю остались лишь дружинники и небольшой флот прикрытия. Но и брандвахтенные корабли в конце концов отошли в Дувр, дабы пополнить запасы питьевой воды и продовольствия.