Гарольд, последний король Англосаксонский

Малье де-Гравиль был человек чрезвычайно ловкий и хитрый, как большая часть нормандцев. Но как он ни старался на пути из Лондона в Валлис выведать у Сексвульфа все подробности о Гарольде и его братьях, узнать все, что ему было нужно, он не в силах был справиться с упрямством и осторожностью сакса. Сексвульф во всем, что касалось Гарольда, имел чутье собаки. Он догадывался об опасности, хотя и не мог объяснить себе причины того, почему де-Гравиль что-то хочет прознать про графа. Его упрямое молчание или грубые ответы, как только речь касалась Гарольда, контрастировали с его откровенностью, когда беседа ограничивалась современными происшествиями или особенностями саксонских нравов.

Наконец, рыцарь, не получивший желаемых сведений, решился отступить и, видя, что не извлечь ему больше пользы из саксонца, переменил свою вынужденную вежливость на нормандскую спесь к более низкому по положение спутнику. Он поехал впереди саксонца, окидывая взглядом опытного воина местность, радуясь, что укрепления, которыми охранялись марки от врагов, были совершенно ничтожны.

На третий день после свидания с Гильомом, рыцарь очутился, наконец, в диких ущельях Валлиса.

Остановившись в тесном проходе, над которым с обеих сторон нависли серые, угрюмые скалы, де-Гравиль позвал своего слугу, надел кольчугу и сел на боевого коня.

– Ты напрасно облекся в кольчугу, – заметил саксонец, – надевать здесь тяжелое оружие – это утомлять себя по пустякам. Я хорошо знаком с этой страной и предупреждаю, что тебе скоро придется даже бросить коня и идти пешком.

– Знай, приятель, – возразил де-Гравиль, – что я пришел сюда не для того, чтобы учиться военному искусству. Знай также, что нормандский рыцарь скорее простится с жизнью, чем с добрым конем.

– Вы, заморцы-французы, охотники похвастать и произносить громкие слова. Предупреждаю тебя, ты можешь наговорить их еще с три короба, потому что мы идем по следам Гарольда, а он не оставит врага за спиною: ты здесь также в безопасности, как в храме Водана.

– О вежливых твоих шутках – ни слова, – сказал де-Гравиль, – но прошу тебя не называть меня французом. Я приписываю это не твоему желанию обидеть меня, а только твоему незнанию приличий и вежливости. Хотя мать моя была француженка, знай, что нормандец презирает француза.

– Прошу прощения! Я полагал, что все заморцы – родня между собою, одной крови и одного племени.

– Придет день, когда ты это узнаешь... Иди же вперед, Сексвульф.

Узкий проход, расширяясь мало помалу, вывел на просторную дикую площадку, на которой не было даже травинки. Сексвульф, поравнявшись с рыцарем, указал ему камень, на котором было написано: «Hic victor fuit Haroldus»[27].

– Никакой валлон не решится показаться рядом с этим камнем, – заметил Сексвульф.

– Простой классический памятник, а много говорит, – сказал нормандец с удовольствием. – Мне приятно видеть, что твой граф знает по-латыни.

– Кто тебе сказал, что он знает этот язык? – спросил осторожный сакс, опасаясь, что сведения, радовавшие нормандца, не могли быть благоприятны Гарольду. – Поезжай с Богом на своем коне, пока дорога позволяет, – добавил он насмешливо.

На границе карнавонской области отряд остановился в деревушке, обведенной недавно вырытым окопом и рогаткой. Внутри рогатки было множество ратников, из которых одни сидели на земле, другие играли в кости или пили; по их одежде, кожаным платьям и по знамени с изображением голов тигров – герб Гарольда – легко можно было догадаться, что это саксы.

– Здесь мы узнаем, что граф намерен делать, – сказал Сексвульф, – здесь конец моего похода, как я полагаю.

– Ни замка, хоть бы деревянного, ни стен, только ров и рогатки! – сказал рыцарь с удивлением.

– Нормандец, здесь и крепкий замок, хотя ты его не можешь видеть, и стены; замок этот – имя Гарольда, а стены – груды тел, лежащие по всем окрестным долинам, – сказав это, саксонец протрубил в рог, на сигнал ему ответили из стана, потом повел отряд к доске, перекинутой через ров.

– Ни даже подъемного моста! – пробормотал рыцарь.

– Граф двинулся с войском в Сноудон, – доложил Сексвульф, обменявшись несколькими словами с воином, отдыхавшим на краю рва. – Говорят, что кровожадный Гриффит заперт там со всех сторон. Гарольд оставил приказ, чтоб я со своей дружиной как можно скорее примкнул к нему. Хоть Гриффит и заперт в горах, все-таки очень может быть, что тут где-нибудь спрятались валлийцы, которые задумают напасть на нас. Здешние дороги недоступны для верхового, и так как тебе нет особенной нужды подвергаться различным неприятностям, то я посоветовал бы тебе остаться здесь с больными и пленными.

– Прелестная компания – нечего сказать! – заметил рыцарь. – А я скажу тебе, что путешествуют для того, чтобы обогатиться новыми сведениями; к тому же мне очень хотелось бы посмотреть, как вы будете бить и рубить этих горцев... Прежде всего я попрошу тебя дать мне чего-нибудь попить и поесть, потому что у меня осталось очень мало провизии... Когда мы встретимся с врагом, то ты увидишь, противоречат ли слова нормандца его делам.