Гарольд, последний король Англосаксонский

Но оглянувшись назад, де-Гравиль заметил, что Сексвульф уже вел свой отряд к знамени, у которого стоял Гарольд. Нормандец недолго думал: в одно мгновение он очутился среди валлонского отряда, которым командовал вождь с золотым обручем на голове. Защищенный кольчугой от ударов оружия валлонов, рыцарь косил своим мечом как косою смерти. Он рубил направо и налево и почти уже пробился к саксам, твердо стоявшим в середине, когда рев и стоны на его пути обратили на нормандца внимание кембрийского вождя. Через минуту валлийский лев уже стоял против нормандца, не учтя, что железной кольчуге он противопоставил полуоткрытую грудь, короткое римское копье – длинному норманнскому мечу. Несмотря на явное неравенство бойцов, движения бритта были так быстры, рука его так тверда и ловка, что де-Гравиль, считавшийся одним из лучших воинов Вильгельма Нормандского, предпочел бы скорее видеть пред собою Фиц-Осборна или Монтгомери, чем отражать эти молниеносные удары и выдерживать бурный натиск свирепого Гриффита. Кольчуга рыцаря уже была прорублена в двух или трех местах, и кровь струилась из них, а тяжелый меч его только свистел в воздухе, стараясь попасть в увертливого противника. В это время саксонский отряд, воспользовавшись брешью, которая образовалась в рядах неприятеля и, узнав валлийского короля, предпринял отчаянное усилие. Тут на несколько минут завязалась беспорядочная, ужасная резня; удары сыпались наудачу, куда ни попало, люди падали как колосья под серпом жнеца, и никто не мог сказать, как настигла их смерть; но дисциплина, которую саксонцы сохранили по привычке даже среди суматохи, наконец восторжествовала. Дружным напором пробили они себе путь, хотя с большими потерями, и примкнули к главным силам, выстроившимся перед крепостью.

Между тем Гарольду, с помощью дружины Сексвульфа, удалось, наконец, отбить валлонов. Окинув орлиным взором все поле, Гарольд приказал некоторым воинам вернуться в крепость и открыть со стен обстрел камнями и стрелами, после чего сказал ровным и спокойным голосом:

– Теперь сражается на нашей стороне терпение; не успеет луна взойти на вершину того холма, как наши войска, находящиеся в Каэр-хене и Абере, прибудут сюда и отрежут валлонам путь к отступлению... Несите мое знамя в средину сражения.

Как только Гарольд пошел в сопровождении двадцати или тридцати ратников к тому месту, где теперь сосредоточивалась битва, Гриффит заметил его и пошел ему навстречу в то самое время, когда победа явно начинала склоняться на его сторону. Если б не нормандец, который, несмотря на раны и непривычку сражаться пешим, стоял твердо впереди, саксонцы, задавленные многочисленностью неприятеля и падая один за другим под меткими стрелами, бежали бы в крепость и тогда сами вынесли б себе приговор, потому что валлийцы преследовали бы их по пятам. Несчастьем валлийцев было то, что они никогда не считали войну искусством, поэтому и теперь Гриффит испортил все дело, как только кинулся к Гарольду. Молодой человек увидел налетающего врага, который вертелся около него, как сокол над бекасом. Граф остановился, построил свою маленькую дружину полукругом, приказав ей сомкнуть огромные щиты стеной и выставить копья, а сам встал впереди всех со своей грозной секирой. В одно мгновение он был окружен, и сквозь град стрел сверкнуло копье короля Валлийского. Однако Гарольд лучше де-Гравиля был знаком с приемами валлийцев, к тому же он не был обременен тяжелым вооружением, кроме шлема, и был одет в легкий кожаный панцирь. Он откинув назад свою тяжелую секиру, ринулся на противника, обхватил его левой рукой, а правой сжал ему горло.

– Сдайся, сын Левелина... Сдайся, если тебе не надоела жизнь! – воскликнул граф грозно. Но как ни крепки были объятия Гарольда, как ни сильно вцепился он в горло Гриффита, тот все-таки успел вырваться из его могущих рук, лишившись при этом только своего золотого обруча.

В то же время валлийцы, находившиеся под стенами крепости, издали вопль гнева и отчаяния. Стрелы и камни сыпались на них градом, а в центре валлийцев отважный нормандец махал направо и налево окровавленным мечом. Но не это навело на них такую панику, а то, что с другой стороны шли на них их единоплеменники, принадлежавшие к другим враждебным ветвям и помогавшие саксу разорять их землю. Одновременно с правой стороны показались вдали саксы, идущие из Абера, слева же послышались крики отряда Годри, спешившего на помощь Гарольду из Каэр-хена. Таким образом те, кто располагал захватить медведя в берлоге, сами попались в сеть. Саксонцы усилили напор: беспорядок, бегство, резня без разбора были результатом этого неожиданного перелома битвы. Валлоны устремились к реке, увлекая за собою и Гриффита, который беспрестанно оборачивался к преследователям и то упрекал, то уговаривал своих, а то один бросался на врага и сдерживал его напор. Несмотря на это, король добрался до берега реки, не получив даже ни одной раны. Он остановился на минуту, а потом с громким хохотом кинулся в воду. Сотни стрел с визгом полетели вслед за ним в реку.