Гарпагониада

Господский дом в деревне видеть

Уж запустелый, не жилой.

Закрыты ставни, заколочен...

Безносый лев на воротах

Нам говорят красноречиво,

Что с носом был при господах.

Час был поздний.

Павильон для танцев был освещен. Из открытых дверей неслась музыка.

За столом сидел шумовой оркестр, ноты лежали на столе, музыканты сидели на зеленых садовых скамейках. На старинном полукруглом диване, с резными ручками в виде лебедей, сидели зрители.

Восемь пар танцевали танго.

Павильон был расписан в помпейском стиле. У потолка на стенах неслись колесницы, пели птицы, висели гирлянды, змеились арабески.

Мировой с незнакомой девушкой танцевали танго. О, этот когда-то бешено модный танец.

- Знаете, - сказал он:

Не знал ни страха, ни позора,

И перед смертью у забора

Пропел последнее танго.

Вшивая Горка и Ванька Шоффер сидели на диване. Когда Мировой и незнакомая девушка кончили танец, зрители зааплодировали.

- Нечего в ладоши хлопать, - сказал Мировой, подводя девушку к дивану, - в молодости мы еще не так отплясывали.

В это время в павильон входили Ловленков и Клешняк.

Вот плац для танцев, пойдем, посмотрим на семизарядное танго-кадриль, сказал Ловленков, - я на эту гадость - танцы жаден.

Мировой, Вшивая Горка и Ванька-Шоффер удалились.

Утром сторож сокрушенно у памятника Екатерины:

- Эх, гады! Безбородку с задом оторвали и унесли...

ГЛАВА 12 ПОД ЗВЕЗДНЫМ НЕБОМ

Незаметно для себя Анфертьев дошел до Васильевского Острова. - Вот что, сказал Анфертьев, - я написал песенку. Гуляка запел:

Где живет старый хлам,

Бродят привидения,

И вздыхают по балам,

По прошедшим вечерам

И о нововведениях.

Жулонбин работал. Он занят был классификацией свадебных букетов.

В руке он держал засохший подвенечный букет из белых цветов и миртовых веток.

Перед ним лежали букеты с серебрянными и золотыми цифрами "25" и "50".

- Для меня, - сказал он, - старый хлам не живет, я его только систематизирую, для меня вещи не имеют никакого наполнения, я занят только систематизацией. Вам не удастся меня смутить.

И Жулонбин снова погрузился в систематизацию.

Разговор не вязался.

А Анфертьеву, как он выпил, необходим был собеседник. Локонов жил далеко, в Выборгском районе.

Анфертьев успел по дороге забежать в пять или шесть пивных и побеседовать с завсегдатаями. Беседы не были вразумительны.

Один ему рассказал, как у него из кармана непонятным образом исчезло 20 рублей.

Другой, прося взглянуть на проходимца, уверял что это аферист, потому что тот когда-то пытался выпить на счет сообщающего.

Третий рассказал о каком-то телеграфисте, прохвосте, который в пивных торгует водкой и закусочкой в виде кусочков селедки.

Слушание этой невнятицы отняло у Анфертьева часа четыре.

От пивной к пивной путешествовал Анфертьев, подбадривая себя понравившейся ему песенкой.

Где живет старый хлам,

Бродят привидения, и т.д.

Он даже решил было исполнить эту песенку под окном у Локонова, спеть ее в виде серенады, взять знакомого гитариста. Он даже уже было забежал к знакомому инвалиду на культяпках рыночному музыканту, но потом вспомнил, что тот наверняка в этот час пьян, как стелька.

Наконец, побежал Анфертьев прямо к Локонову.

- Все мы разбрелись по сжатому полю, - размышлял Локонов, - и собираем забытые колосья, думая, что делаем дело, и в то же время новые сеятели вышли на свежую ниву, приготовляя новую жатву и торжество нового принципа. Пуншевич, по-видимому, надеется, что из мелочей и подробностей построится довольно полная характеристика века и периода.

Локонову показалось, что во дворе ветер засвистел флейтой, затем как бы зашелестел травой и повеял шопотом листвы затем завыл и сквозь вой ветра Локонов услышал:

Где живет старый хлам,

Бродят привидения,

И вздыхают по балам,

По прошедшим вечерам

И о нововведеньях.

Затем он увидел, что к окну прильнула чья-то рожа.

Локонов подошел к окну.

Рожа не пропала, напротив, она принялась радостно улыбаться.

"- Как мне отделаться от этого пьяницы? - подумал он. - Ни за что не отопру. Погашу свет, пусть думает, что я сплю". Локонов повернул выключатель и лег на постель.

Но Анфертьев не уходил.

Он принялся барабанить по стеклу, чтобы обратить на себя внимание.

Локонов повернулся к стенке и попытался думать о чем-то постороннем, не относящемся к появлению Анфертьева, он стал думать о Нат Пинкертоне, Ник Картере, Шерлок Холмсе, книгах, прочитанных им за день. Убийства из-за наследства, кражи со взломом в фешенебельных особняках, нотариусы, японские шпионы похищающие документы, обладание огромными богатствами, исчисление богатства по количеству рабочей силы, занятой на предприятии - все это кончилось.

- Ушел или не ушел? - прервал Локонов свои мысли. Он повернулся лицом к окну.

Анфертьев по-прежнему стоял у окна и смотрел в комнату. Пусть стоит, рассердился Локонов.