Гарпии визжат (СИ)

Прежде тараканов поливали парализующими соусами да прикалывали к посуде специальными пищевыми булавками. Теперь их без затей вытряхивают из поварёшки. Какая разница? Насекомые врассыпную, но ни одно не уходит от бдительных хранительниц некрократии. Мёртвые люди быстрее мёртвых насекомых. Писица из Глукша по имени Кэт объяснила всем, почему. 'Насекомые холоднобальзамны, - сказала крючконосая, - человек же принадлежит к теплобальзамным мертвецам, ибо у него четырёхкамерное сердце'.

Как это верно, как это славно подмечено! Именно четырёхкамерное. В первой камере - любовь к Владыке Смерти, это не обсуждается. Во второй камере царит Ангелоликая, она это заслужила. В третьей камере притаилась ты сама, и в трепетной любви к себе нет ничего постыдного. А в четвёртой - тараканы!!!

* * *

Кто сколько тараканов сумел в себя запихнуть, Оксоляна сперва ревниво подмечала, потом сбилась со счёта и просто отдалась процессу. И так ясно, что в преследовании и поглощении пищи торговку Данею никто не переплюнет. Эх, самой бы царевне так! Если у тебя истинный талант, пусть это даже талант обжоры, он достоин уважения, а то и поклонения тех, кто не в состоянии доставить своей 'септе' подобных конкурентных преимуществ.

Карлица Тупси тоже запихивалась тараканами будь здоров. Конечно, до клямской торговки ей, как до Небесного яруса, но надо же сделать поправку на размеры! В такую малютку, да столько тварей величиною в её ладонь - как они только в ней поместились? Основательно вгрызлась в насекомых и сама царевна. Не всё получалось идеально и быстро. Тонкое нижневосточное воспитание мешало запихивать в рот слишком объёмистые куски пищи, ведь получается некрасиво, да и щёки почём зря круглятся.

Не слишком отставала от неё и въедливая писица из Глукща. Уж так она въедалась в хитиновые панцири, словно пирующий падальщик на поле сражения недавно живых воинов. Расколет панцирь зубами, а кажется, будто клювом взрезала.

Дама лёгкого поведения, та, что сменила столичную Эузу на лучшую жизнь в провинциальном Шкмо, старалась не просто есть, и не примитивно имитировать удовольствие от еды, а будто бы переживать его. Нанижет таракана на вилку, изящным движением поднесёт ко рту, быстрым движением язычка слижет лимонный соус, пару раз шаловливо прикусит дрыгающиеся лапки, затем, грудным голосом похохатывая от щекотки, заглотит насекомое целиком... И давай лакомиться. Этак другие уже по третьему таракану приканчивают, а она всё первого любовно додавливает. Медленно ест, гадина такая! Зато безукоризненно.

Единственным слабым звеном в семёрке царицы Оксоляны оказалась купчихина дочь. Затолкать в себя насекомое - подумаешь, трудность. Но барышня после каждого поглощения ныла и скулила о том, что уж этот-то таракан должен быть последним. Вся 'септа' её дружно уговаривала, попутно теряя драгоценное время. Почему нас не шесть? Этак бы съели намного больше, чем всемером. Разнообразие разнообразием, а подводить своих - всё же не дело.

А потом где-то на краю мира, очерченного длиной стола, одна 'септа' сошла с дистанции.Видать, девчонки вроде купчихиной дочери оказались там в большинстве. Вот и подумали, что их водоизмещение уже заполнено до отказа - но ведь это было не так!

Ангелоликая потребовала нерадивую 'септу' немедленно увести, а голос у неё был такой, что не оставалось сомнения: от лентяек в негодовании отвернётся некрократия! Тотчас и навсегда.

Оставшимся же "септам" Владычица сказала, что испытание ими пройдено. Отныне они станут септами уже без всяких кавычек. Ибо подтвердили свою сплочённость и боевую силу.

- Жаль, - призналась Данея, - что мы не успели съесть остальных тараканов. А такие имели неплохие шансы...

Торговка и дальше бы жевала тараканью стряпню, но увы: служительницы храмовой кухни больше не подносили сего более ненужного блюда. И в самом деле, что годится для испытания, порой не стоит превращать в повседневную пищу.

- По-моему, мы тараканами на несколько лет наелись, - отметила Оксоляна.

- Если не навсегда, - усилила переписчица из Глукща.

Постепенно в поле зрения уземфской царевны вернулся трапезный зал. Пиршественный стол, с которого забрали все приборы, напомнил Оксоляне Большую тропу мёртвых. Та ведь тоже тянется через весь Средний мировой ярус, простираясь далеко за Врата Порога Смерти.

И подобно тому, как Порог Смерти всё сильней наезжает на земли, доступные для жизни живых, так и здесь, в этом зале, какая-то сила уменьшила количество гостий храма. Те семеро из неудавшейся 'септы' - где они теперь? За столом от них оставалась зияющая брешь, пока другие не сели кучнее... Всё ли с ними там благополучно?

Не в том вопрос, каково проигравшим, а в том, что угрожало оставшимся - недурно бы такое узнавать заранее...

Ангелоликая снова заговорила о толерантности, о важности разнообразия. В основном повторяла, чтобы недалёкие гостьи храма чего не забыли, но и отметила важный новый урок: лишь достаточно разносторонние способности участников септы позволяют выдержать всю череду испытаний: на обжорство, на голодание и много ещё на что.