Гарпии

Наконец вечером удалось отловить и Ханну Выстшик. С визитом к уборщице Бежан и Гурский явились вместе, беседе с этой женщиной старший комиссар придавал особое значение. Она единственная из посторонних лиц могла знать суть завещания пани Паркер и рассказать о нем кому угодно.

Разумеется, могла и не слышать того, о чем кричала в нотариальной конторе пани Паркер, могла не заинтересоваться чужим завещанием, могла об услышанном тут же забыть, могла помнить, но никому не рассказывать. Возможностей много. Вот комиссар и прихватил в помощь аспиранта. А вдруг его собственное добродушие не произведет впечатление на свидетельницу, возможно, она из тех, кто питает слабость к симпатичным молодым людям вроде Роберта.

Ханна Выстшик оказалась худощавой женщиной средних лет, небольшого роста, но крепкой и жилистой. И обладавшей немалым жизненным опытом. Во всяком случае обоих полицейских впустила в квартиру лишь после предварительного внимательного осмотра их самих и ознакомления с их документами через цепочку на входной двери.

— Вообще-то красть у меня нечего, а на меня только дурак поластится, но никогда не известно, — вроде бы оправдывалась Ханна Выстшик, пропустив в квартиру полицейских. — Бандит тоже человек, может ошибиться, а я пострадаю ни за что. Вы уверены, что вам надо именно ко мне, Панове? Уверены? Тогда, может, чайку?

— Нет, спасибо, — отказался Эдик Бежан, хотя такой поступок противоречил его обычной манере беседовать со свидетелями. Он заметил — женщина устала, а для себя чай уже приготовила, вон, стоит на столе. — Извините нас, что помешали отдохнуть после работы, вижу, пришли не вовремя. Мы можем и подождать, поужинайте...

— Да чего там еще церемонии разводить? Только вот чайку собиралась выпить. Пан полицейский прав, устала жутко, даже есть сейчас не стану, вот немного передохну. Знаете, как загнанная лошадь, ей тоже надо передохнуть, потом кормить. Так что я чайку выпью, а раз вы не хотите, так садитесь. В чем дело?

Очень ответственный момент — начало беседы с незнакомым человеком. Начало задает тон всей беседе, а взять верный тон — половина успеха. Не то можно спугнуть человека, и он замкнется в молчании, а другой примется лгать.

— Видите ли, — осторожно начал комиссар, — вы можете оказаться весьма ценным свидетелем для полиции, но пока это неизвестно...

— А что я такого видела? — подозрительно спросила пани Выстшик. — Вроде бы в последнее время ничего особенного и не видела.

— Речь не о том, что пани видела. Скорее слышала. Вы бывали в нотариальной конторе на улице Вильчьей...

— А что, это законом запрещается? — насторожилась пани Ханна.

— Почему запрещено? И почему каждый встречает полицию в штыки, ведь она не только запрещать горазда, есть и у нас самые разнообразные функции. Любой может ходить в нотариальную контору, а для меня например, очень кстати, что пани была там в прошлую пятницу.

Ханна Выстшик бросила быстрый взгляд на настенный календарь.

— Ну, была. Но там тоже ничего особенного не происходило.

— Но кое-что происходило. Одновременно с пани там было еще несколько клиентов. Вот о них я и хотел расспросить пани. Вы их запомнили?

Устало понурив голову, пани Ханна задумалась над своим стаканом чаю, — Нет, не запомнила. Правда, была там одна разумная старушка, пришла оформить завещание, не то что моя тетка, если бы у нотариуса его записала, не было бы у меня теперь таких хлопот. А на других клиентов я и внимания не обратила. Нет, извините, пан полицейский, не запомнила я никого.

А эта старушка...

— Как раз она нас и интересует! — подхватил Бежан. — Расскажите подробнее, что» — вы слышали.

— ., а уж эта старушка, такая рассудительная, такая предусмотрительная, — не могла остановиться пани Ханна, и сразу стало понятно — запомнила, потому что тема для нее животрепещущая. — Нотариус ей пишет документ, и никто не придерется, а мне приходится с родной сестрой судиться, проше пана, и еще с двоюродной, та тоже претендует, а какое, спрашивается, ее собачье дело? И еще кузен, племянник вернее, тот уже и вовсе не родня, а туда же, ну как клоп какой в щель пролезает, наследства теткиного ему захотелось! И вот что я вам скажу, пан полицейский, если бы не нотариус, фиг бы я получила из теткиного имущества, эти гиены все бы по кускам разнесли, а он, дай бог ему здоровья, пообещал взять мою сторону и бумагу написал, и сестра уже видит — придется со мной делиться, никуда не денешься. Хорошо, что я на такого попала, это мне судьба за все мои муки тяжкие его послала...

Бежан попытался направить показания свидетельницы в требуемое русло:

— И будучи там, пани поняла, как следует оформлять завещания? Как должны поступать порядочные люди.

— А вы что же, думаете, моя тетка непорядочная? Какая-нибудь лахудра? Да нет, она порядочная, только глупая, да будет ей земля пухом.

— Что вы, что вы, я хотел сказать — предусмотрительные люди, — спохватился Бежан. — Вижу ведь, как близко к сердцу вы принимаете такие вещи, вон, до сих пор нервничаете, как вспомните.