Гарпии

— Ничего подобного! — возразила та. — Не воет, а стучит дверью. Пан капитан отобрал молоток, вот ей и остается стучать только дверью.

— Какой дверью? — поинтересовалась Фелиция.

— Балконной! — ответила Сильвия.

— И ты слышишь? — не поверила Фелиция. — Спишь, как убитая, откуда знаешь, что она дверью стучит?

— А вот и не как убитая! Услышала — дверь стучит. Ванда ли это или ветер — не знаю, мне вставать было лень, чтобы проверить.

— Простите, милые дамы! — вдруг бестактно прервал интересный разговор комиссар полиции. — Вы какими лекарствами пользуетесь?

— Пан интересуется в служебном или личном плане? — немедленно отозвалась Меланья.

— Да так, вообще...

— Дать аспиринчику? — спросила Фелиция. — Или что желудочное? А у Сильвии имеются лечебные травы.

— Хотите травки? — обрадовалась Сильвия. — Я мигом, только скажите, от чего.

— Ну ладно, — вынужден был признаться Бежан. — Вопрос официальный. Какие в доме хранятся лекарства? И имеются ли вообще?

— Лекарства, разумеется, найдутся, — ответила Меланья, — но мы пользуемся ими умеренно, и нет среди них такого, от чего можно помереть, если превысить норму. Но в принципе кое-что набралось, после болезни каждый раз остаются, так что в нашем доме вы, пан полицейский, имеете шанс обнаружить настоящую аптеку. Сильвия, скажем, пьет травки, чтобы похудеть...

— ., и помогают ей они, как мертвому припарки, — не преминула добавить Фелиция.

... — а моя старшая сестра Фелиция пользовалась какой-то мазью от аллергии. Но это наружное средство, внутрь его не примешь. Но тоже осталось.

— А Меланья принимает сердечные препараты, — вставила свои три гроша Сильвия. — От аритмии. И давление снижают.

Нотариус с ужасом произнес:

— Неужели, пан комиссар, вы полагаете...

— Я полагаю, — громко и твердо заявил Бежан, — что дамы должны обязательно запирать все двери в своем доме! Лучше уж потом вставить стекло, чем подвергать свою жизнь опасности. Речь идет о слишком большой сумме, и меня удивляет ваше легкомыслие. Очередь за наследством может оказаться длинной, но когда-то она закончится. А больше я ничего не скажу.

— И нет необходимости, — холодно парировала Меланья. — Вы даете понять, что Доротка постарается всех нас по очереди прикончить? Ведь она наша единственная наследница. И вы правы, очередь длинная, если убивать по одной, сначала унаследуют сестры, а она уже после нас. Но ведь пока сорок разбойников охотятся за ней, не за нами. Тогда что все это значит? Есть еще наследники, какие-то дальние родственники, а мы ничего о них не знаем?

Почему молчите?

Молчал Бежан потому, что все внимание уделил заливному на своей тарелке, вот и оглох. Сильвия удовлетворенно отметила такой интерес к ее стряпне и вдруг, сорвавшись с места, опрометью кинулась в кухню — совсем позабыла про уток с яблоками в духовке. Доротка по ее молчаливому кивку приступила к смене тарелок. Роберт принялся цитировать по памяти статьи из законодательства о наследовании. Яцек принялся откупоривать одну за другой бутылки вина. Мартинек что-то бормотал о готовности забить гвоздями намертво проклятую балконную дверь. У непривычного к порядкам в этом доме нотариуса волосы встали дыбом.

Никто из заинтересованных лиц не торопил его с прочтением завещания. Наоборот, его попытки приступить к исполнению своих обязанностей были решительно прерваны Фелицией. Приступить разрешили лишь после десерта — мороженого, взбитых сливок и, как всегда, непропеченного, но очень вкусного кекса. После десерта на стол въехали сыры и шампанское.

— Ну, все! — облегченно вырвалось у Сильвии.

— Пожалуйста, пан нотариус, — произнес комиссар полиции.

Нотариус поднялся и, расчистив место на столе, разложил документ, до сих пор пребывавший в портфеле под столом. Роберт Гурский максимально сконцентрировал внимание на Яцеке. Мартинека взял на себя Бежан.

«Я, нижеподписавшаяся Ванда Паркер, урожденная Роек, гражданка Соединенных Штатов Америки, паспорт и так далее, — привычно торжественным голосом начал нотариус, — находясь в здравом и так далее, все принадлежащее мне состояние оставляю следующим лицам...

Нотариус понятия не имел, что воцарившаяся за столом тишина является совершенно уникальным явлением. Он еще не узнал как следует трех сестер и не отдавал себе отчета в том, что они просто не в состоянии слушать кого-либо, не прерывая и не высказывая своего мнения об услышанном, причем мнения непременно противоречивого, никогда не совпадающего с мнением сестер. Меланья изо всех сил сжала зубы, чтобы сдержать так и рвущиеся наружу ядовитые замечания, Фелиция молчала лишь потому, что еще не решила для себя, действительно ли Вандзя при составлении завещания находилась в здравом уме, Сильвия с трудом удерживалась от того, чтобы не поторопить слишком уж медленно зачитывающего текст нотариуса. Мартинек весь превратился в слух, его интересовал размер оставленной Фелиции части, Доротка раздумывала, хватит ли оставленной ей суммы для приобретения квартиры. Яцек и Павел слушали просто с нормальным интересом.