Гарпии

Очередь приходила на Фелиция и Сильвию. Тут только Меланья вспомнила, что не признает права старшинства и выразила бурный протест. Сильвия настаивала на уже испробованной процедуре, ее горячо поддержал Мартинек, но его никто не слушал. Фелиция вдруг решила проявить благородство и отказаться от своих прав, которые ей предоставлял возраст, о чем и заявила во всеуслышание, Дороткино же мнение осталось неизвестным, ибо ее отправили заваривать очередной чай. А когда она вернулась со свежезаваренным чаем, в гостиной уже рассматривали новую идею жеребьевки: подготовили четыре листика бумаги, по числу участниц, причем две бумажки были чистые, а на двух фигурировали крестики, означающие оставшиеся два ювелирных изделия.

И в конце концов они достались Сильвии и Доротке. Сильвия обрела невероятно пестрый перстень, не налезающий ей ни на один палец, Доротке же тот самый знаменитый кулон с крупным рубином и бриллиантами. Девушка все еще не осознавала истинной стоимости доставшегося ей богатства, и тем не менее у нее горело лицо и блестели глаза при виде всей этой красоты, которая стала ее собственностью. Разве могла она когда-нибудь мечтать о таком?

Четыре сверкающие кучки лежали на столе у четырех стаканов с чаем. В гостиной вдруг воцарилась тишина. Каждый думал о своем.

Фелиция с трудом сдерживалась, чтобы не поднять крик. В конце концов, кто хозяин в этом доме?

Она тут главная, у нее должно храниться все это мерцающее наследство, а уж она станет по мере надобности выдавать их сестрам и племяннице поносить, если сочтет нужным. Ну как можно такое богатство отдать в руки ее глупым сестрам и еще более глупой племяннице, этой сопливой девчонке?

Наверняка потрясающую булавку-брошку Меланья подарит своему хахалю, и уйдет из дома такая красота...

Сильвия с завистью поглядывала на Дороткин кулон и Меланьин браслет с изумрудами, эти вещи нравились ей больше всех. Она с детства любила блескушки, хотя никогда у нее ни одной стоящей вещи не было, никто ей не оставлял в наследство, ни один мужчина не дарил, а сама она не могла себе купить, ведь денег у нее сроду не водилось. И вот теперь судьба услышала ее мольбы, да не все расслышала.

Меланья искоса поглядывала на кучки сестер и пыталась решить, что сделала бы со всеми этими драгоценностями, если бы они принадлежали ей одной. Ну разумеется, большинство из них продала бы и поехала путешествовать по свету, не ограничивая себя в средствах. В молодости муж довел ее отдыхом в палатке на берегу какой-нибудь жалкой речки, кошмарными путешествиями автостопом в кабинах попутных грузовиков или, еще хуже, в кузовах, и приготовлением пищи на костре, сидя на корточках. А потом приходилось шуровать закопченые котелки в ледяной воде, бррр! На всю жизнь возненавидела тогда Меланья примитивные условия отдыха и так называемые красоты природы, хотя никогда никому в этом не признавалась. А теперь...

За эти Вандзины безделушки она могла бы нанимать машины с водителями и останавливаться в самых роскошных отелях мира!

Неизвестно почему, но ни одной из наследниц Ванды Паркер не пришло в голову простое соображение: здесь, на столе, лишь часть доставшегося им богатства. Доставшиеся трем сестрам и их племяннице какие-то таинственные денежные суммы были настолько абстрактны, что просто не доходили до сознания. До сознания доходило другое: больше не придется за Ванду платить, хоть это отпало.

Тишину прервал телефонный звонок. Звонил Павел Дронжкевич, который так и не дождался звонка от Меланьи. А Меланья просто забыла о любовнике, всецело поглощенная жеребьевкой и связанными с ней хлопотами и эмоциями. И сейчас невольно почувствовала угрызения совести.

— Полицейский только что ушел от нас, я как раз собиралась тебе звонить, — соврала она. — Да, да, идиотское происшествие, потом я тебе все расскажу, не телефонный это разговор...

— Послушайте! — обратилась она к сестрам, — я не усекла — комиссар не запретил нам выходить из дома? Или мы сидим под домашним арестом, как подозреваемые ?

— Да ведь только что Доротка выходила в магазин, — ответила Сильвия. — И ничего не случилось...

— Как же, не случилось! — с горечью вырвалось у Доротки. — Впрочем, вы правы — я осталась жива.

Фелиция пожала плечами и покрутила пальцем у виска, а Меланья сказала в трубку:

— Хорошо, приезжай, поедем куда-нибудь.

Куда — всем было ясно, к нему домой, но сегодня никто из сестер не стал комментировать ее разговор с любовником.

Сильвия сгребла свое богатство и отправилась в чулан прятать его. Опять позвонил телефон. Яцек каким-то озабоченным голосом попросил Доротку встретиться с ним. Нет, он бы предпочел не у них в доме, надо поговорить, может, в том самом баре, где они встретились впервые, недалеко от их дома. Он заедет за ней...

Через полчаса за столом остались лишь Фелиция с Мартинеком. Чаю больше не хотелось, к счастью, в холодильнике оказалось пиво...

* * *