Гарри и его гарем – 2

Майю, как я понял, никто не наказал, но вела она себя очень тихо и скромно. Вероятно, ей и самой было стыдно за вчерашнее. На меня она вообще не смотрела, и мне показалось, что всё-таки с Рани они попробовали то, что хотели обе давно… И ведь не узнаешь. Рани тоже не факт что расскажет правду.

После обеда староста предпочёл заняться своими делами, его жена — уборкой по дому, а Майя, ещё до того как я успел с ней поговорить, молчком ушла на сборы трав. Мне это не нравилось, но и бегать за ней, выспрашивать, что же всё-таки случилось, тоже не собирался. Я бы мог отправиться порыбачить, но ведь надо ждать купцов, тем более на этом настоял сам староста. Так что, пока было время, я решил навестить Румо, а заодно увидеться с Рани.

Румо чувствовал себя гораздо хуже, чем я, ведь Лиго-Асс не давал ему никакого зелья, но в целом держался. Позже он собирался отправиться на рыбалку, ведь проспал утреннее время. Но это было позволительно после гулянок. В конце концов, не он же один приносил рыбу в деревню, всегда были и другие рыбаки, которые предпочитали иные места рыбалки, вот мы с ними и не пересекались особо.

Что касается Рани, то она вчера пила не много, и сейчас занималась вином: давила виноград, отделяла от него лишнее и всё такое. В виноделии я разбирался как свинья в апельсинах.

Остановившись, Рани поздоровалась со мной. Я ответил взаимным приветствием. Она поглядела на меня как-то осуждающе, о чём говорил не только её взгляд, но и чуть пригнутые уши.

— Что? — не понял я её реакции.

— Ничего. — И она продолжила заниматься своим делом.

— Давай рассказывай. Я вообще не понимаю, почему ты на меня так смотришь.

Она снова остановилась, помолчала, сверля меня взглядом, и выдала:

— Зачем ты её обидел?

— Я? — У меня аж глаза от удивления расширились. — Когда я её обидел? Что она тебе там рассказала?

— Вчера, когда же ещё. И подойди ближе, не хочу громко говорить.

Как только я это сделал, Рани продолжила:

— Да, она мне всё рассказала. Ты что, не мог как-то поласковее с ней обойтись? Она же тебе не шалава какая-то, чтобы вот так грубо?

— Ну офигеть! Рани, где там грубость вообще была? Я всё сделал правильно, пусть спасибо ещё скажет, что не стал ею пользоваться! А вместо этого и ты теперь на меня наезжаешь. Да вы охренели обе, не думаешь? А-а-а, похоже, я понял. У вас ничего не получилось, вот ты теперь и злая такая на меня, да?

— Да! Не получилось! Я полночи слушала её рыдания, успокаивала и поддерживала! Когда это должен был делать ты!

— Во-первых, что я должен, сам знаю. Во-вторых, она бы мне ничего не стала рассказывать, вот и использовала тебя в качестве жилетки для слёз. Да и знаю я эти ваши женские слёзы — они крокодиловые!

— А ты? Вот ты что сделал?

— Показал ей, что может случиться, попадись не я, а кто-то другой.

Рани помолчала, успокоилась немного и сказала:

— Дурак ты, Гарри. Она и рассчитывала провести время с тобой, а не с кем-то, потому и позволила себе напиться. А ты этого не понял.

— Нет-нет, это ты не поняла. Она напилась, чтобы сказать то, что не смогла сказать на трезвую голову. Только и всего.

— Сказала?

— Сказала. Да не помогло это, увы.

— И снова ты дурак.

— Сама ты…

Но я вовремя остановился, понимая, что пора бы чуть-чуть остыть. Как же тяжко с ними, будто на разных языках и о разных вещах говорим…

— Ладно, — вздохнул я, — объясни тогда. Почему я дурак?

— Ну хотя бы потому, что не видишь очевидного.

— И что же я должен видеть?

— Смотри. Несколько слов: святая яблоня, ты, она, знакомство, прогулка, влюблённость. Если поймёшь, то всё-таки не дурак.

Разумеется, после всех этих слов у меня сама собой возникла картинка. Не иначе, Майя проболталась о том, в каком виде меня встретила и что я ел яблоко святой яблони. Вот так и доверяй… Но ладно, вроде это не страшно.

— Ты хочешь сказать, что она влюбилась в меня ещё тогда?

— Да, Гарри. Наконец-то ты понял. Но она боится, что снова ничего не получится, уже обжигалась. Да что далеко ходить: она встречалась с Румо, но не срослось. Не смогла она его полюбить. Он, что меня успокоило, тоже особо не страдал. В общем, странные у них отношения были. Да у Майи всю жизнь ничего хорошего на любовном фронте не было, не везёт ей как-то.

— Это грустно, конечно, — сказал я и хотел добавить ещё, но промолчал, чтобы не усугублять отношения с Рани. А ведь именно она мне предлагала совратить Майю. Теперь же, когда выслушала её, совсем иначе стала петь.

— Вот и подумай, всё ли ты правильно сделал. Надо же было додуматься встать перед ней и сказать, чтобы минет делала. — Рани громко вздохнула и добавила: — Всё, Гарри, мне надо работать, извини. Не отвлекай, пожалуйста.

— Хорошо, не буду.

Я развернулся и побрёл в сторону дома старосты. Блин, даже он оценил моё поведение, а Рани взъелась. Не, нам, мужикам, их точно никогда не понять, сколько ни пытайся. Хотел как лучше, а получилось как всегда. С другой стороны, мне всё равно вечером сваливать отсюда. Немного грустно, конечно, но вполне возможно, что когда я вернусь, и у Майи, и у Рани кто-то будет. И пролетаю я как фанера над Парижем. Собрал гарем называется…