Гарри и попугай

Тем не менее все согласились с тем, что попугай, не знающий ни слова, может вызвать подозрение.

— Ты бы говорил хоть «привет», — посоветовал Мэду папа. — И все были бы довольны.

— Или же «попка-дурак», — пошутила мама.

— Покорнейше извиняюсь, мадам, но подобные выражения совсем не в моём стиле, — важно заявил Мэдисон.

— Тогда говори: «Мэдисон хороший», — предложил Гарри.

— Я бы предпочёл просто «привет», если вы, конечно, не возражаете, — с достоинством проронил Мэдисон. И когда в гости к Холдсвортам приходили друзья и родные, он с честью выполнял этот уговор.

Мэдисон безошибочно угадывал, кому из гостей хозяева действительно рады. Желанные гости получали вежливое «привет», и на этом всё заканчивалось. А вот надоедливые субъекты, как правило, уходили раньше, чем собирались, поскольку вредный попугай кричал «привет» не переставая, да ещё так пронзительно, что выносить это было положительно невозможно.

Конечно, бывало и так, что Гарри уходил в школу, господин Холдсворт — на работу, а его жена — на рынок. Тогда, если к дверям дома подходил незнакомец, Мэдисон начинал рычать, как целая свора собак Баскервилей, в то время как настоящая собака тихо лежала на полу, восторженно глядя на своего кумира.

И уж тем более Мэдисон не мог удержаться от искушения снять трубку, если в отсутствие Холдсвортов раздавался телефонный звонок. Впрочем, его быстро разоблачил папа Гарри, когда, позвонив с работы жене, услышал в трубке свой собственный голос.

— Добрый день, — сказал лжепапа. — Это автоответчик семьи Холдсворт. Представьтесь, пожалуйста, и оставьте своё сообщение после звукового сигнала. Пип.

— Мэдисон? — изумлённо спросил господин Холдсворт.

Повисла пауза.

— А, это вы, господин Холдсворт, сэр, — затараторил попугай. — Не ожидал услышать ваш голос.

— Я тоже не ожидал услышать свой голос, — выдавил папа. — И часто ты так забавляешься?

— Пару раз всего и было. Когда ваша милая жена уходила за покупками.

— Значит, ты передаёшь ей все сообщения?

— Ну конечно. Вот вы, сэр, зачем звоните?

— Скажи, что я поздно вернусь домой. У меня важное совещание.

— Ой, какая жалость, сэр. Мы обязательно что-нибудь вам оставим.

— Ты о чём?

— Об орлеанских креветках, мэрилендской буженине и слоёном пироге с клубникой, ожидавших вас к ужину. Хорошего дня, господин Холдсворт.

— Я думала, ты задержишься на работе, — удивилась госпожа Холдсворт, когда вечером её муж вошёл в кухню.

— Мм, как вкусно пахнет. Я отменил совещание.

— Вот здорово. Мы с Мэдисоном приготовили сегодня нечто совершенно потрясающее.

— Знаю-знаю, — пропел господин Холдсворт.

— Но откуда, папа? — спросил Гарри.

— Птичка на хвосте принесла.

Гарри очень понравился ужин. Мама превзошла саму себя, хотя и готовила эти блюда впервые. Вскоре все наелись до отвала и не могли больше взять в рот ни кусочка.

Попугай, ставший уже членом семьи, теперь сидел за столом вместе со всеми. Поскольку Мэдисон всё же был птицей и ел, прямо скажем, не слишком аккуратно, госпожа Холдсворт ставила перед ним поднос, куда падали крошки. Самое интересное, что ел Мэдисон с ложки, которую для него наполнял всякой вкуснятиной Гарри. Попугай ловко балансировал на одной лапке, а второй умудрялся удерживать ложку, куда весьма изящно опускал клюв.

Прикончив последний кусок клубничного пирога, господин Холдсворт восторженно посмотрел на жену.

— Изумительный ужин, — похвалил он.

— И правда изумительный, — подхватил Гарри. — Но где ты раздобыла все эти рецепты?

— Птичка напела, — улыбнулась мама.

Однажды Гарри вспомнил, как за несколько дней до прибытия Мэдисона читал взятую в библиотеке книжку про попугаев. Там была одна глава, которая тогда заставила его призадуматься.

«Попугаи иногда отличаются строгими предпочтениями. Одни хорошо ладят с мужчинами, но не любят женщин, другие ладят с женщинами, но терпеть не могут мужчин, а третьи подпускают к себе только детей».

«Хорошо, что Мэдисон так дружно живёт с папой и мамой», — подумал Гарри и этим же вечером повторил эти слова попугаю.

Мэдисон поудобней устроился на жёрдочке и задумчиво посмотрел на Гарри.

— Родная кровь, — проронил он.

— Что?

— Я, конечно, фигурально выражаюсь, но пойми, я — Холдсворт, — с гордостью заявил попугай. — Не по рождению, а по велению сердца. Мы одного поля ягоды. Джордж, хоть и был американцем до мозга костей, очень похож на твоего папу. Готовил он очень хорошо, но где ему до твоей мамы. Это самый вкусный клубничный пирог, который я ел в своей жизни! У тебя отличные предки, старина.

Гарри ничего не ответил, но Мэдисон уже так сблизился с мальчиком, что без труда догадался, о чём тот подумал.

— Но ты, Гарри, мой лучший друг, — твёрдо сказал он.

— О Мэд, — прошептал Гарри, — не знаю, что бы я делал без тебя.

Глава восьмая

Шло время, и Мэдисон уже стал считать дом Холдсвортов своим. Попугай был счастлив в Англии ничуть не меньше, чем в Америке. Его жизнь засияла новыми красками и наполнилась новым смыслом. Все летние каникулы он неразлучно провёл с Гарри за играми и долгими беседами.

После ужина к ним присоединялись родители, и вчетвером они играли в «Монополию».