Гарри из Дюссельдорфа

Но действительность оказывалась совсем иной. Увы, его отец совсем не походил на сказочного короля. Дела Самсона Гейне шли с каждым годом все хуже и хуже, надежды на расцвет торговли при французах быстро исчезли. Ввоз английских товаров в прирейнские области был закрыт, а торговля отечественными сукнами тоже стала ограниченной из-за таможенных рогаток. Самсону Гейне пришлось искать других заработков. Одно время он взялся распространять государственные лотерейные билеты; не пренебрегал и разными коммерческими делами.

Однажды Самсону Гейне довелось прочитать в случайно попавшей к нему амстердамской газете, что там умер некий фон Гельдерн и нотариальная контора разыскивает его родственников для вручения им наследства в тринадцать миллионов гульденов. У Самсона Гейне закружилась голова. Не желая слушать ни доводов, ни советов благоразумной жены, он вместе с одним дальним родственником отправляется в далекий и утомительный по тем временам путь в Амстердам. В доме царит радостное ожидание. Даже скептическая Бетти Гейне не теряет надежду, что колесо счастья повернется в их сторону.

Маленький Гарри живет самыми сладкими иллюзиями, ему уже кажется, что он станет сыном миллионера и отправится в кругосветное путешествие увидит берега Ганга, пальмы и лотосы юга, голубоватые льды Гренландии...

Погоня за наследством оказалась призрачной. Дюссельдорфская семья фон Гельдерн не имела никакого отношения к покойному богачу, и Самсон Гейне напрасно растратил свои скудные сбережения на ненужную поездку в Амстердам. Ему не удалось разбогатеть подобно его брату Соломону Гейне, который к тому времени уже стал крупным гамбургским банкиром.

Но, если семья Гейне и не знала прочного материального благополучия, все же мир и согласие жили в скромном доме на Болькеровой улице.

После того как мосье Ле Гран покинул город, потому что ему по приказу командира пришлось отправиться в новый военный поход, - в чуланчике, где он жил, поселился Гарри. Барабанщик унес с собой и картинки со стен, и походную кровать, - оставил на память только портрет Наполеона, который продолжил висеть на стене чуланчика. Здесь Гарри пристроил полочку для книг.

Часто в длинные зимние ночи мальчик, надев на себя отцовскую шубу и вязаный колпак (потому что чуланчик плохо отапливался), просиживал далеко за полночь над какой-нибудь увлекательной книгой. Иногда приходилось прерывать чтение, потому что догорала восковая свечка, выпрошенная им у кухарки. Гарри тсхо сидел в чуланчике, боясь, чтобы мать не застала его за книгой в такой поздний час. Ежась от холода, он читал до тех пор, пока серый рассвет не врывался в его окснце. Он плакал горькими слезами над гибелью Кая и Тиберия Гракхов, Робеспьера и Сен-Жюста - прославленных борцов за свободу.

Гарри добывал книги у своего дяди Симона фон Гельдерна, слывшего среди горожан чудаком и даже своим внешним видом выделявшегося среди дюссельдорфских жителей. Симон фон Гельдерн одевался по старсфранцузской моде- носил длинный сюртук с расходившимися полами, что делало его похожим на трясогузку, короткие штаны с белыми шелковыми чулками и башмаки на пряжках. За плечами у него висела длинная косичка, которая болталась из стороны в сторону, когда этот порывистый и подвижный человек шел но улице, погруженный в свои мысли. У него была страсть к сочинительству. Он писал па разные-главным образом политические-темы очень тяжелым, канцелярским слогом, усвоенным им в иезуитской коллегии. Это был благородный и добрый человек, который любил больше всего на свете книги и хотел во что бы то ни стало приносить пользу обществу.

Однако он не занимался каким-либо определенным делом, а считался чем-то вроде "частного ученого".

Когда соседские старушки являлись к Симону 4'он Гсльдсрну за медицинским советом, думая, что он унаследовал знания своего отца и брата, добродушный Симон приходил в ярость и прогонял их из дому.

Гарри очень любил свое. о дядю Симона, что не мешало ечу иногда подшучивать над его длинным носом или старомодной косичкой.

- Дядя, правда, что ваш нос сделался таким длинным потому, что вы сами его вытянули?-лукаво спрашивал Гарри.

Дядя Симон сердился, бранил племянника за непочтительность и тут же принимался дергать себя за нос.

Иногда Гарри просил разрешения у дяди подергать его за косичку, как за дверной колокольчик, и по этому поводу Симон фон Гельдерн читал Гарри нотацию, уверяя его, что никогда еще в мире нс было таких распущенных и невежливых детей, как теперь.