Гарри, который не Поттер

А в то время, как сидящий в камере предварительного заключения великий светлый предавался своим горестным размышлениям, целители больницы святого Мунго боролись за жизнь своего маленького пациента. Проблемы начались буквально из ниоткуда, и причиной им оказался совершенно необузданный дар метаморфа. Лишившись магически предустановленного облика, лицо ребёнка начало хаотически меняться и, надо сказать, что далеко не всегда изменения эти были, если так можно сказать, обычными. Вот если бы мальчик цвет волос да глаз менял, то это было бы вовсе даже не страшно. Но так как у всех метаморфов кости черепа, а в особенности его лицевой части очень и очень подвижные… В общем, не прошло и часа, как ребёнку пришлось устанавливать трахеостому. Причиной чему стало то, что взбесившаяся из-за лишения контроля магия в совокупности с пластичностью приводила к совершенно хаотичным метаморфическим изменениям, следствием которых стало практически полное перекрытие естественного доступа к дыхательным путям.

Стабилизировать состояние ребёнка удалось только спустя сутки, и вид на тот момент пациент имел, прямо сказать, не самый приятный. Деформированная нижняя челюсть, растянувшийся по левой части лица нос. Левый глаз полностью закрыт, правый остался лишь в виде щели. Со слухом также проблемы, и причиной тому было то, что правое ухо ребёнка сместилось в сторону виска, тогда как левое сползло ближе к затылку. Всё это приводило к практически полной невозможности применения зелий, их просто некуда было вливать, ведь с настолько деформированной челюстью было маловероятным, что мальчик сумеет глотать. Как итог, в ход пошли магловские средства, а именно далеко не с первой попытки установленный назогастральный зонд и обыкновенные витаминные капельницы.

А пока ребёнок спал наведённым магией сном, консилиум из лучших колдомедиков Британии решал, что же именно теперь делать. Процесс, который они с таким трудом остановили, носил, мягко говоря, совершенно негативный характер, и как это лечить, представления ни у кого не было. Ребёнок не был проклят и не находился под воздействием каких-либо зелий. Итогом всего этого являлось их полное и всеобъемлющее незнание, что именно и как делать. По сути, мальчик был полностью с магической точки зрения здоров, и робкие голоса, говорившие о том, что его магия сама-де со всем справится, полностью тонули в более чем аргументированных возражениях коллег, а уж когда слово получил единственный на всё Мунго колдомедик-сквиб, тот самый, что и спас ребёнка от неминуемой в его случае смерти от удушья, и вовсе захлебнулись.

Молодой мужчина посмотрел на своих магически одарённых коллег как на полнейших идиотов, после чего весьма вежливо и почтительно уточнил, а на каком таком основании они все уверены о том, что магия вот прям всё и про вся знает? Конструктивно ответить ему так и не смогли, и, как следствие, он продолжил, а родовитые и сверх меры одарённые маги неожиданно для себя узнали много нового и до крайности интересного.

Эпилог

В то же время, как колдомедики боролись за жизнь маленького совершенно безвинно пострадавшего и практически перемолотого на жерновах политических интриг и подковерных игр метаморфа, события в Министерстве набирали доселе неслыханный оборот. Причиной тому были факты, что всё всплывали и всплывали. Ведь стоило Дамблдору заговорить, как одна ниточка потянула за собой десяток, а те, в свою очередь, ещё и ещё, и каждая новая улика, каждый новый факт со всё большей и большей ясностью говорили о том, что, пока вся Магическая Британия в неведении и праздности чтила своего, по сути, забытого ими на следующий же день героя, её, словно паук мотылька, оплетали невидимыми, но очень прочными нитями. И все эти нити так или иначе вели к Дамблдору и ещё нескольким, тем самым, кто и выполнял все его указания. А когда выяснилось, что всего исполнителей было именно восемь…

Именно поэтому желающих выступить в защиту старика на заседании так и не нашлось. Слишком много грязи было как на нём самом, так и на его непосредственных, как их окрестил обвинитель от ДМП, заместителях. Одни только списки жертв зачитывались не менее десяти минут. Имя, фамилия, дата, причина смерти и исполнитель. Чётко, сухо, почти по-военному, и даже так одна эта процедура заняла без малого девять минут сорок восемь секунд. А по её окончании на как-то вмиг сдавшего старика смотрели не иначе как со всепоглощающим отвращением. Завершилось же заседание после того, как выступающий в роли обвинителя Лорд Гринграсс поинтересовался, не считают ли почтенные лорды, что ни срок в Азкабане, ни даже поцелуй дементора для таких не могут быть чем-либо иным, кроме как только и исключительно милосердием. После чего выждал более чем театральную паузу и с истинно ситхской невозмутимостью, точно такой же, с которой в Сенате выступал ещё вменяемый Палпатин, предложил такое, что даже у самых бывалых и закалённых зашевелились волосы. Фантазии вот ни разу ни молодому в душе ситху было не занимать.