Гарри МакГонагалл

— Убери свои поганые руки от моего сына, Дурсль! — а Гарри заехал коленом толстяку промеж ног. Минерва начала при помощи магии выводить маглов из этой комнаты. Вернон же согнулся, держась за больное место. Когда мальчик ретировался от него к своей настоящей семье, лицо Дурсля было красным, как помидор.

— Вашего сына? — спросила Петуния, в то время как её муж бормотал проклятья. — Вы же не Лили. Он сказал…

— Джеймс и Лили Поттер погибли одиннадцать лет назад, — заявил Гарри. — Она — моя приёмная мама.

— Дрянь! Скатертью дорога! — холодно произнес Вернон, наконец выпрямившись, но только для того, чтобы получить пощёчину от Минервы. Та выглядела такой разгневанной, какой её никто и никогда не видел.

— Лили и Джеймс были самыми добрыми, храбрыми и самоотверженными людьми из всех, кого я знала! Это вы — дрянь! Я так рада, что Гарри не получил это проклятье — вас в качестве опекунов!

— Лили мертва? — тихо спросила Петуния.

— Да, — ответила Синди. — Кое-кто хотел оставить Гарри с вами, но тётя Минни… — она указала на профессора, — …подумала, что это плохая идея, и уговорила нас с мужем его усыновить. Это было лучшее решение в моей жизни! — Она улыбнулась своему мальчику.

— Если бы нам попробовали навязать этого урода, он отправился бы прямо в приют! — заявил Вернон. Петуния же внимательно смотрела на Гарри. — Это же ясно, что он невоспитанный хулиган, которого не научили правильно себя вести.

— Мы учили его самозащите, — прошипела Синди этому омерзительному человеку.

— У тебя глаза Лили, — мягко произнесла Петуния, продолжая рассматривать племянника.

— Идём, Петуния, Дадли! Куда-нибудь подальше от этих уродов! Мальчишка, даже не вздумай подходить к нашему дому! Там тебе не рады!

Когда они выходили из дома рептилий, Гарри посмотрел на Минерву.

— Ты была права. Они — худшие из всех маглов, которых я встречал. Хотя когда тётя Петуния узнала, что её сестра погибла, стала вежливей. — Он пожал плечами. — Наверно, была потрясена.

— Мне жаль, что эти жалкие подобия человеческого существа так к тебе отнеслись, — сказала Гермиона, — Трудно поверить, что они — родственники такого доброго и сострадательного человека, как ты…

— Они — не моя настоящая семья, — ответил ей друг, не дав договорить.

— Гарри, — позвала подруга, — Эээ… ты на самом деле сейчас разговаривал со змеёй?

— Да. До этого я не знал, что я — змееуст, но всё случилось само собой. Эээ… ты не могла бы сохранить это в тайне? Не хочу, чтобы другие тыкали в меня пальцем или ещё что.

— Если узнают, решат, что ты наследник Слизерина или ещё кто-нибудь, — добавила девочка, — Обещаю, что никому не скажу.

— Я тоже, — добавила Минерва.

* * *

И вот тот день, которого так ждали одиннадцать поколений гриффиндорцев, рейвенкловцев и хаффлпаффцев, настал. Сегодня Северус Снейп ответит за все свои издевательства над студентами Хогвартса.

Гарри прибыл со всей семьёй. Его родители посчитали, что для Брианны это неплохой опыт, а сама девочка была рада провести день вне дома. Не говоря уже о том, что, как будущая студентка Хогвартса, она имела заслуженное право интересоваться приговором.

Гарри, Гермиона и ещё примерно двести человек в возрасте от двенадцати до двадцати девяти лет сидели на трибунах в помещении, которое примыкало к залу суда. Там же находились пять судебных приставов, наблюдавших за всеми. Оглядевшись вокруг, мальчик заметил нескольких знакомых ему студентов. Пенелопа Клируотер пришла вместе с Оливером Вудом. Все члены их учебной группы также находились здесь и заняли места рядом с одноклассниками. Гарри насчитал шестерых Уизли, сидящих вместе. Он узнал Чарли, Рона, Фреда, Джорджа и Перси. Ещё один, очевидно, был самым старшим. Мальчик подумал, что серьга в форме клыка и «конский хвост» — это классно.

Здесь же находились и несколько слизеринцев, включая Малфоя, Крэбба и Гойла, устроившихся на максимально возможном расстоянии от остальных. На их лицах змеились фирменные улыбочки, и Гарри с трудом удалось не вспылить, когда он понял, что те собираются свидетельствовать, какой Снейп классный парень — как раз то, на что рассчитывали юристы МакГонагаллов.

Одна из приставов — худая женщина с каштановыми волосами в очках с проволочной оправой, на вид лет двадцати восьми, выступила вперёд.

— Всем доброе утро. Я — судья Дорайт. Как вам известно, мы собрались здесь из-за жалобы на профессора Северуса Снейпа. Он обвиняется в притеснениях, фаворитизме и злоупотреблении властью. Это не уголовные, а административные правонарушения, и если его признают виновным, то наказанием станет лишение работы и, возможно, штраф, так что вам не нужно волноваться, что он попадёт в Азкабан.

Гарри посчитал, что она сказала это для младших студентов — чтобы те не чувствовали себя виноватыми, когда скажут правду. Он слышал несколько ужасных историй про Азкабан и, вероятно, не отправил бы туда никого, кто не совершил убийство.