Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ)

Он резко развернулся и оставил зло шамкающего Домового, не преминув заметить, что ни пирожков, никаких других вкусностей эльфы в этот раз ему не предложили. Время тянулось бесконечно медленно. „Пожалуй, я ещё успею сгонять в Визжащую хижину“, — подумал Гарри и… столкнулся в дверях с Полумной Лавгуд. Стопка газет и журналов в её руках разлетелась по полу.

— Полумна, привет! Рад тебя видеть!

Гарри правда рад был повидать человека, перед которым не надо отчитываться за каждый свой поступок.

— Почему? — Полумна подняла на него глаза с поволокой.

Этот вопрос поставил его в тупик.

— Ты что, рассорился со своими друзьями? — напрямик спросила она.

— Нет, — он совсем забыл о её способности указывать на нелицеприятные истины. — Просто они иногда… ну… они…

— Лезут не в своё дело? — подсказала она.

„Это чёрт знает что! Все угадывают мои мысли, словно они пропечатаны у меня на лбу!“ — Гарри сразу замкнулся.

— Пока. Увидимся, — сухо попрощался он и вышел на улицу.

Гарри смерил глазами Гремучую иву. Та шевелила своими живыми ветвями, будто танцуя под одну только ей слышимую мелодию. Он подобрал с земли сухую ветку и ткнул в заветный сучок. Дерево замерло. Гарри прополз под её ветвями и нырнул в дупло между вспучившимися корнями. Поворот — тут голову пониже. Просвет — и он оказался в запущенной комнате с поломанной мебелью. Гарри устремился к столу. Но тот был пуст…

— Здравствуй, Гарри. Мы, кажется, ещё не виделись сегодня? — раздался негромкий голос.

Он резко обернулся. На диване сидел профессор по защите Ростислав Апполинарьевич Будогорский.

— Вы? Вы что, следите за мной? — Гарри был взбешён.

— Отчасти, — уклончиво ответил тот.

— Зачем Вы здесь?

— Чтобы повидать тебя, — просто ответил Будогорский.

— Других мест нет? — Гарри говорил так, как с Роном — без тени уважения к учительскому чину.

— Мне показалось подходящим ЭТО место, — тепло улыбнувшись, спокойно произнёс Барин.

— Откуда Вы о нём знаете?

— Гарри… — укоризненно покачал головой профессор. — Я всё-таки работал в Хогвартсе, когда здесь учился Римус Люпин… Директор доверял мне.

— Он много кому доверял, — ощетинился Гарри, намекая на Снегга.

— Ты опять за своё? — уже менее миролюбиво осведомился Будогорский.

— Мне надоело, что Вы читаете мои мысли, будто я — это открытая книга! — закричал Гарри.

— Что делать, — развёл он руками, — если так оно и есть.

— Это… это… — задохнулся Гарри, — противоречит…

Он не мог подобрать подходящих слов.

— Ну, мой мальчик, и чему же это противоречит? — не без иронии спросил Барин.

Гарри враждебно молчал. А потом понял, чем он может уязвить Будогорского.

— Вы вор! Вы украли тарелку! — выпалил он.

— Бог с тобой, Гарри! — рассмеялся Барин. — Клянусь тебе, я не такой уж великий чревоугодник, чтобы воровать тарелки с едой!

— Не с едой! — топнул Гарри. — А с золотым яблоком! Попросишь его — и оно показывает любого человека, чем тот в данную минуту занят.

— Значит, тарелочка с голубой каёмочкой, — повторил Будогорский уже звучавшую в устах Гермионы фразу. Он задумался. — Нет, Гарри. Не я её ставил и не мне её забирать. А в отношении желания подсматривать… в этом есть что-то нечистоплотное — вроде чтения чужих писем…

— Я просто желал знать…

— Каждый охотник желает знать, где сидит фазан…

„Это что ещё за белиберда?“

— В отношении желаний вот что я тебе скажу: подчас наши желания могут быть весьма опасны… И как часто желаемое мы принимает за действительное! — впрочем, как и действительное за желаемое!.. Да и знаем ли мы в действительности то, что на САМОМ деле желаем?

У Гарри голова пошла кругом.

— Говорите нормально! Я ровным счётом ничего не понял из того, что Вы сказали!

— Как не понимаешь и того, что с тобой происходит…

— Ничего особенного со мной не происходит…

— Давай тогда проанализируем ситуацию: ты покинул дом, где тебя воспитали… Послушай, Гарри, не перебивай меня! — поднял руку Барин. — Ты расстался со своей девушкой. У друзей ты не находишь понимания. На площади Гриммо тебя преследуют воспоминания о твоём крёстном. А здесь… другие призраки: в первую очередь, конечно, Альбуса Дамблдора. И прочих, не будем называть их имён. Ты растерян. Тебе кажется, что ты в полном одиночестве… Так ведь?

У Гарри не было сил противоречить. Так оно и было — он словно потерял почву под ногами. Казалось, надо учиться жить заново.

Будогорский привлёк его, упирающегося, к себе.

— Будь ты девочкой, я бы посоветовал тебе поплакать, — профессор ободряюще похлопал его по плечу. — Знаешь, говорят, настоящий друг отличается умением СОпереживать и умением СОрадоваться. При чём второе значительно сложнее. Я бы хотел сделать первый шаг к нашей с тобой дружбе. Садись.

Он усадил его на диван рядом с собой.

— Думаю, обед мы уже пропустили.

Барин хлопнул в ладоши, и на стол легла скатерть. На ней были нарисованы разные яства. Стоило Будогорскому произнести несколько слов на чужом Гарри языке, как кушанья материализовались. Профессор взял из чугунка в центре стола дымящуюся картофелину. Перебрасывая её из руки в руку, он подмигнул Гарри.

— Слышал что-нибудь о скатерти-самобранке?