Гарри Поттер и Большая Игра

- Может быть, стоило бы отдать ему все Дары Смерти? С палочкой он стал бы для Волдеморта еще опасней.

- Теоретически – да. Практически – не факт. Во-первых, палочка – довольно тяжела в обращении, я к ней пол года привыкал. А стиль Гарри вообще другой. Во-вторых, Дамблдор порвал на шнурки Гриндевальда, который тогда владел этой палочкой, то есть победить ее хозяина можно. Это, кстати, еще одна тайна. В третьих, в дуэлях я заметно лучше Гарри, а в бою – еще лучше. Ему все еще заметно недостает жесткости...

- А что мы будем делать теперь?

- На самом деле – то же, что и раньше. Информация – она в основном для размышления, несмотря ни на что... Так что мы будем учиться, тренироваться... Жить. Ведь ничего особо не изменилось, на самом-то деле. Просто мы стали чуточку сильнее. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Среда, 19 июля, Родовое поместье Малфоев

Драко Малфой сидел в кабинете фамильного особняка в любимом кресле отца и крутил в руках простенький обоюдоострый кинжал. Мебель должны были начать вывозить с завтрашнего утра, так что мальчишка наслаждался последней возможностью посидеть в тишине и уюте. Люциус, уже будучи в бегах, умудрился заложить особняк вместе со всем его содержимым, и теперь семья Малфоев, даже пустив имение с молотка, умудрилась выручить за него лишь довольно скромную сумму денег, которые почти полностью пошли на оплату накопившихся долгов. Новый хозяин поместья хотел полностью обновить обстановку перед своим заселением, поэтому разрешил Малфоям пожить в доме еще месяц, но с завтрашнего дня в особняке должны были начаться работы по его переустройству, и с тишиной и покоем будет покончено раз и навсегда... Да что там говорить, даже домовые эльфы почти перестали выполнять приказы бывших хозяев, делая только самое необходимое, вроде приготовления трехразового питания для временных постояльцев...

Несмотря на смерть мужа и происходящее с финансами семьи, Нарцисса Малфой, казалось, даже испытала определенное облегчение от того, что теперь предстояло покинуть старое родовое гнездо и уехать неизвестно куда. Видимо обрыв связей с Пожирателями компенсировал для нее почти все сопутствующие неудобства... Драко же, наоборот, все никак не мог успокоиться. Всю его жизнь он слышал о том, что семейство Малфоев – знатнейшее и богатейшее, и не занимает причитающегося ему положения только и исключительно благодаря интригам грязнокровок и предателей крови. Каждый раз, когда реальность наносила Драко удар, он находил возможность свалить вину за произошедшее на кого-то другого, всеми силами сохраняя у себя такую приятную картину мира... И вот теперь его отец заклеймен “титулом” Пожирателя, убит и похоронен с минимальными почестями, а на церемонии было больше авроров и министерских соглядатаев, чем тех, кто действительно пришел почтить память настоящего аристократа и столпа общества, десятилетиями блиставшего звездой первой величины на небосклоне волшебного мира...

А потом немногочисленные оставшиеся друзья семьи передали Драко весточку о том, как погиб его отец, и кинжал, которым он был убит. Как подобает аристократу, Люциус Малфой пал в бою с оружием в руках, а его последним заклинанием стала Авада Кедавра, и это, пожалуй, было единственной правдой о его смерти из того, что было написано в официальных сообщениях Министерства и газетных статьях.

И вот теперь Драко сидел в кресле Главы Рода, наслаждаясь последними часами тишины и покоя, вертел в руках кинжал, убивший его отца, и размышлял о мести. Ведь те же доброжелатели шепнули ему, что Люциус Малфой погиб в бою с Эриком Морганом.

Морган! Давно, очень давно Драко не мог слышать эту фамилию без чувства ненависти, нарастающего бешенства... и страха. Да, мальчишка давно уже признался сам себе, что боится Эрика Моргана, а когда тот находился рядом – слизеринец каждую секунду ощущал, что тот может покончить с ним в любое мгновение, одним ударом... Конечно, ведь его обучал сам Дамблдор!

Вообще ненавидеть Эрика было не так-то просто. Он был потомком хоть и не самого славного и не самого древнего, но все же слегка известного рода, чистокровным по всем принятым в обществе нормам кроме самых-самых требовательных, вел себя так, что окружающим было особо не в чем его упрекнуть... Поэтому основными чувствами, которые раньше Драко испытывал к Эрику, были зависть и страх. Но четвертый год и Турнир изменили многое, очень многое. Теперь Драко люто завидовал Эрику, боялся его до дрожи в коленках и жутко ненавидел за то, что тот решился обойти правила Турнира, за то, что ему это удалось, за каждый его успех, за популярность, за то, что он умудрился обмануть всех в школе, затмив им разум своими победами... За победу в Турнире, за то, что теперь его имя знал каждый волшебник Британии, да и не только ее... И, главное, за Грейнджер!

Да и сама Грейнджер вызывала у Драко целую гамму чувств. Как смеет эта грязнокровка так хорошо учиться! Почему большинство волшебников не видят ее подлой натуры?! И, вдобавок, все маглорожденные должны быть уродливы и обязаны знать свое место, а она...