Гарри Поттер и Часы Жизни

Молодой человек поднялся и сделал несколько шагов к соседнему памятнику. «Нимфадора Тонкс» - было высечено на камне. Постояв немного, он перешёл к следующему - здесь был похоронен Люпин… Юноша закрыл глаза, и память стала выдавать эпизоды встреч, отрывки разговоров, уроки по защите от Тёмных сил, которые вёл Ремус…

Хагрид тихонько обнял Гарри за плечо и повёл к огромному каменному сердцу, возвышающемуся над могилами. Стела выглядела величественно. Фонарь лесничего светил достаточно ярко - можно было легко рассмотреть очертания гранитного монумента. Справа находилась гробница Дамблдора, которую отстроили заново после осквернения Волан-де-Мортом - белоснежный мрамор слабо мерцал, вызывая умиротворение. Скорбь Гарри сменилась торжественным покоем.

Они подошли к надгробию, и некоторое время стояли молча. Боль утраты Дамблдора была ощутима, но теперь юноша знал, что может хотя бы поговорить с душой профессора посредством портрета в его кабинете, что может обратиться к нему за советом или помощью. И эта возможность общения с бывшим директором Хогвартса согревала его, отчасти утешала.

Дамблдор… он и сейчас уверен в преданности Гарри, в его любви. Великий чародей знает, что его авторитет для знаменитого гриффиндорца неоспорим.

« А что знал Снейп??? - спросил себя Гарри. - Что я ненавидел и глубоко презирал его?!» Образ Мастера зелий отчётливо проявился в памяти, вызывая волну сострадания, укоры совести и невыразимую жалость. Никогда ни кем не любимый, Снейп пронёс через всю жизнь свою безответную любовь и погиб ради неё! Он осознанно обрёк себя на одиночество и на презрение со стороны Гарри. И Дамблдор пообещал профессору Зельеделия, что никому не расскажет о его тайне - о стремлении сохранить жизнь сыну Лили.

«Но ведь он же мог, мог сказать об этом мне! Ведь я её сын! Возможно, тогда всё было бы по-другому! - юноша опять ощутил прилив горечи и обиду на покровителя. - И почему он не предупредил меня о том, что возложил на Снейпа эту ужасную миссию - инсценированное убийство?»

Молодой человек понимал всю жестокость ситуации, в которой находился Мастер зелий со дня смерти Дамблдора. В невыносимых условиях всеобщей ненависти он жил, работал и боролся - боролся за жизнь Гарри. Бесславно, не требуя наград, не рассчитывая на благодарность того, кого оберегал семь долгих лет…

Мысли, перемежаемые с сожалениями, роились и множились в голове Гарри - ему казалось, что сейчас она треснет как орех. Зажмурив глаза, юноша с силой сжал голову руками.

- Гарри, с тобой всё в порядке? - тревога в голосе Хагрида была неподдельной.

- Да. Не волнуйся. Только ты не мог бы….ммм… оставить меня одного…ненадолго...

- Понимаю… - лесничий развернулся и направился к рядам могил.

Свет от фонаря в руке Хагрида ослабевал по мере того, как он удалялся.

Белоснежный мрамор гробницы Дамблдора стал тускнеть, но боковым зрением Гарри всё ещё видел слева от надгробного постамента очертания невысокого памятника. Он знал, чей это памятник, но медлил повернуть голову в ту сторону, словно собираясь с силами.

- Люмос! - юноша вдруг решительно вскинул руку с волшебной палочкой. Мягкий зеленовато-белый свет разлился вокруг. Гарри повернулся влево и нетвёрдой походкой приблизился к могиле Мастера зелий. Гладкий чёрный камень казался выросшим из-под земли.

СЕВЕРУС СНЕЙП

09.01.1960 - 01.05.1998

- прочёл юноша на памятнике. Могильная плита у его ног была окружена невысокой, густой травой. Сияние волшебной палочки осветило неприметную надпись, высеченную на отшлифованной поверхности гранита: «вечное одиночество».

Едва рассмотрев эти слова, Гарри ощутил, как откуда-то изнутри накатила жалость и захлестнула его сердце. Чувство вины встало комом в горле. И, когда глаза его заволокли слёзы, он понял, что больше не в силах бороться с собой. Юноша опустился на могильную плиту и заплакал…

С Гарри никогда ничего подобного не было раньше. Да, он давал волю слезам, не стесняясь этого общепринятого стереотипа проявления слабости. Но в этот раз у него появилось ощущение, что все невыплаканные слёзы, которые скопились в нём за всю его жизнь, вся неизлитая боль, словно вдруг вырвались наружу. Плечи юноши сотрясались от рыданий, руки со сжатыми кулаками яростно колотили по плите из чёрного гранита, он что-то выкрикивал сквозь раздирающий его горло плач…

Хагрид терпеливо ждал, прохаживаясь между могил - он понимал, что Гарри должен выплакаться, чтобы облегчить свои страдания, но гриффиндорец не унимался. Не на шутку встревоженный лесничий поспешил к своему бывшему ученику и поднял его с каменной плиты. Уткнувшись в широкую грудь Хагрида, юноша ещё некоторое время всхлипывал, бормотал что-то сквозь слёзы, а потом успокоился.

* * *

В Хогвартсе было тихо - все учащиеся уже давно разошлись по своим факультетам. Гарри в сопровождении Хагрида миновал холл, поднялся по широкой лестнице на седьмой этаж и направился по коридору в сторону башни Гриффиндора.