– Он так никогда и не освободился, – перебил Гарри.
– Что? – сипло переспросил Аберфорс.
– Никогда, – повторил Гарри. – В ночь, когда ваш брат умер, он выпил зелье, от которого у него помутился рассудок. Он кричал, умолял кого-то невидимого: «Не мучай их, прошу тебя, возьми меня».
Рон и Гермиона уставились на Гарри. Он не рассказывал им подробностей того, что произошло на острове посреди подземного озера: ужас дальнейшего быстро все это затмил.
– Он думал, что он с вами и Гриндельвальдом, я точно знаю, – продолжал Гарри, вспоминая, как плакал и молил Думбльдор. – Ему, видимо, чудилось, что Гриндельвальд мучает вас с Арианой. Для него это было как пытка! Если б вы его видели, вы бы не говорили, что он освободился.
Аберфорс увлеченно разглядывал свои сцепленные жилистые руки. После долгой паузы он спросил:
– Откуда такая уверенность, Поттер, что моего брата больше интересовал ты, а не высшее благо? Может, ты для него был ничуть не важнее моей сестренки? Может, он и тебя запросто бы в расход пустил?
Ледяная игла кольнула Гарри в сердце.
– Не верю! Думбльдор любил Гарри! – запальчиво крикнула Гермиона.
– Что же он не посоветовал ему скрыться? – парировал Аберфорс. – Почему не сказал: «Позаботься о себе, я научу тебя выжить»?
– Потому что… – начал Гарри, не дав Гермионе раскрыть рта, –
– Тебе семнадцать, парень!
– Я совершеннолетний и буду бороться, даже если вы сдались!
– Кто сказал, что я сдался?
– «Ордена Феникса больше нет», – с горькой иронией процитировал Гарри. – «Сам-Знаешь-Кто победил, все кончено, а те, кто думает иначе, сами себе врут».
– Я не говорю, что мне это нравится, но это правда!
– Нет! – возразил Гарри. – Ваш брат знал, как покончить с Сами-Знаете-Кем, и передал свое знание мне. Я доведу дело до конца – или умру. Не думайте, будто я не понимаю, чем все может закончиться. Давно уже в курсе.
Он замолчал, ожидая, что Аберфорс засмеется или заспорит, но тот лишь набычился.
– Нам нужно в «Хогварц», – напомнил Гарри. – Если вы не поможете, мы дождемся рассвета, оставим вас в покое и попытаемся пробраться сами. А если
Аберфорс посидел, уставив на Гарри эти ярко-голубые глаза. Затем откашлялся, встал, обошел столик и приблизился к портрету Арианы.
– Ты знаешь, что нужно, – произнес он.
Она улыбнулась, повернулась и пошла прочь – не так, как обычно люди на портретах, за рамку, а вглубь, по длинному тоннелю, нарисованному за ее спиной. Гарри, Рон и Гермиона наблюдали за удаляющейся стройной фигурой, пока Ариану не поглотила тьма.
– Э-э-э… что?.. – начал Рон.
– Сейчас в «Хогварц» один путь, – сказал Аберфорс. – Все старые тайные проходы под наблюдением с обеих сторон, вдоль ограды дементоры, в школе повсюду патрули – как мне доносят, «Хогварц» никогда в жизни так не охраняли. Что вы там сможете, если директором теперь Злей, а в заместителях у него Карроу?.. Впрочем, это дело ваше, верно? Вы вроде сказали, что готовы умереть?
– Но что?.. – произнесла Гермиона, глядя на картину.
В конце нарисованного тоннеля появилась маленькая белая точка. Ариана, постепенно увеличиваясь, возвращалась. И вела с собой кого-то еще, высокого, хромого, явно взволнованного. С тех пор как Гарри видел его в последний раз, человек этот сильно оброс. Он проявлялся все отчетливей, обе фигуры становились больше и больше, пока наконец их головы не заполнили все полотно. Картина, будто дверца, распахнулась и открыла проход в настоящий тоннель – а оттуда, нестриженый, с изрезанным лицом, в изорванной мантии, выбрался самый что ни на есть настоящий Невилл Лонгботтом. Он взревел от восторга, спрыгнул с каминной полки и завопил:
– Я так и знал, что ты придешь! Я так и знал, Гарри!
Глава двадцать девятая
Потерянная диадема
– Невилл… но… как?..
Однако Невилл увидел Рона и Гермиону и с радостным криком бросился их обнимать. Гарри вгляделся; Невиллу явно нелегко: один глаз опух и весь желто-фиолетовый, лицо в шрамах, да и вообще, по виду судя, жизнь его треплет. Тем не менее он сиял и, отпустив Гермиону, вновь воскликнул:
– Я так и знал, что ты придешь! Говорил ведь Шеймасу: рано или поздно – обязательно!
– Невилл, что с тобой случилось?
– Что? А-а, это. – Невилл мотнул головой: мол, раны ерунда. – Я еще ничего, у Шеймаса видок похуже. Сами посмóтрите. Ну что, идем? Аб, – обратился он к Аберфорсу. – Там еще парочка наших сюда собирается.
– Еще парочка? – зловеще переспросил Аберфорс. – Какая-такая «парочка», Лонгботтом? У нас комендантский час, и над всей деревней воплечары!
– Да, и поэтому они аппарируют прямо в паб, – невозмутимо сказал Невилл. – Вы просто отправьте их по проходу, когда появятся, ладно? Большое спасибо.
Невилл подал руку Гермионе и помог ей взобраться на каминную полку и затем в тоннель; Рон последовал за Невиллом. Гарри обратился к Аберфорсу:
– Не знаю, как вас благодарить. Вы спасли нам жизнь, причем дважды.