Гарри Поттер и Дары Смерти

– Может, он вроде Крума считает, что Грегорович лучше. Или надеется, что Грегорович объяснит ему, что сотворила моя палочка, когда он меня преследовал. Олливандер не сумел.

Гарри глянул в пыльное треснувшее зеркало и увидел, как Рон и Гермиона за его спиной скептически переглянулись.

– Гарри, опять? «Палочка сотворила», – сказала Гермиона, – когда в действительности сотворил ты! Почему ты так стремишься снять с себя ответственность?

– Потому что я знаю, что это был не я! И Вольдеморт знает, Гермиона! Мы оба знаем, что произошло на самом деле!

Они воззрились друг на друга. Гарри видел, что не убедил Гермиону, что она выискивает аргументы в развенчание его теории и хочет убедить впредь не соваться в сознание Вольдеморта. К его радости, вмешался Рон.

– Оставь, – посоветовал он Гермионе. – Его дело. Но если мы завтра идем в министерство, надо еще разок повторить план.

Гермиона с явной неохотой смолчала, но Гарри не сомневался: она вновь накинется на него при первой же возможности. Они вернулись на кухню, и Шкверчок подал тушеные овощи и пирожные с патокой.

Спать они отправились очень поздно, после того как каждый вытвердил план завтрашней операции назубок. Гарри – он теперь переселился в комнату Сириуса – лег в постель, направил свет палочки на старую фотографию отца, Сириуса, Люпина и Петтигрю и еще минут десять вполголоса повторял пункты плана. Но затем в темноте он думал не о всеэссенции, рвотных ракушках и темно-синих мантиях хозяйственного отдела, а о Грегоровиче. Есть ли у того шанс укрыться, когда Вольдеморт ищет его с таким упорством?

Рассвет прибыл вслед за полуночью до неприличия торопливо.

– Видок у тебя, – поприветствовал Гарри Рон, пришедший его будить.

– Ничего, пройдет, – зевнул Гарри.

Гермиону они застали внизу, на кухне; Шкверчок уже подал ей кофе и горячие булочки. На лице у нее застыло то безумное выражение, которое у Гарри прочно ассоциировалось с подготовкой к экзаменам.

– Мантии, – нервно бубнила она, лишь кивнув им обоим и роясь в бисерной сумочке, – всеэссенция… плащ-невидимка… бомбушки-отвлекушки… возьмем на всякий случай по несколько… рвотные ракушки, нуга-носом-кровь, подслуши…

Они проглотили завтрак и направились к выходу. Шкверчок на прощание поклонился и пообещал приготовить к их возвращению пирог с мясом и почками.

– Благослови его небо, – нежно произнес Рон. – Надо же, а я мечтал повесить его голову на стену…

На порог они вышли очень осторожно. Двое Упивающихся Смертью опухшими глазами следили за домом с окутанной туманом площади. Гермиона дезаппарировала с Роном, затем вернулась за Гарри.

После привычного удушья и темноты Гарри очутился на узкой улочке, где они собирались привести в исполнение первую часть плана. Вокруг было пусто, только стояла пара больших мусорных баков. Первые работники министерства обычно появлялись здесь не раньше восьми утра.

– Итак, – Гермиона взглянула на часы, – она будет минут через пять. Когда я ее сшибу…

– Да, Гермиона, мы знаем, – сурово сказал Рон, – но, по-моему, еще надо открыть дверь до ее появления.

– Чуть не забыла! – взвизгнула Гермиона. – Отойдите…

Она направила палочку на амбарный висячий замок. Пожарная дверь, сплошь в граффити, с грохотом распахнулась. Темный коридор за ней, как они выяснили на разведке, вел в пустующий театр. Гермиона прикрыла дверь так, словно она заперта, и повернулась к Гарри и Рону:

– А теперь опять надеваем плащ…

– …и ждем, – закончил Рон и накинул ей на голову плащ, будто одеяло на клетку с волнистым попугайчиком. И, поглядев на Гарри, закатил глаза.

Прошло немногим более минуты. Раздался легкий хлопок, и прямо перед ними из воздуха возникла невысокая министерская ведьма с развевающимися седыми волосами. Она заморгала на неожиданно ярком свете – из-за облака как раз выглянуло солнце, – но не успела насладиться внезапным теплом: безмолвный сногсшибатель Гермионы ударил ее в грудь. Ведьма упала.

– Отлично сработано, – похвалил Рон, появляясь из-за контейнера у двери театра. Гарри в ту же секунду снял плащ-невидимку. Вместе они утащили ведьму в коридор, что вел за кулисы. Гермиона вырвала пару волосков с ее головы и добавила их во флакон с глинистой всеэссенцией, извлеченной из бисерной сумочки. Рон порылся в сумке ведьмы.

– Это Мафальда Хопкёрк, – сообщил он, рассматривая визитку. Их жертва работала ассистентом в отделе неправомочного использования колдовства. – Возьми карточку, Гермиона, и вот еще жетоны. – Он извлек из кошелька ведьмы несколько золотых кружочков с отчеканенными буквами «М. М.».

Гермиона выпила всеэссенцию, которая приобрела приятный цвет гелиотропа, и в считаные секунды превратилась в копию Мафальды Хопкёрк. Затем сняла с Мафальды и надела на себя очки. Гарри поглядел на часы:

– Опаздываем, мистер хозяйственник вот-вот прибудет.

Они поспешно спрятали настоящую Мафальду в театре, Гарри и Рон накинули плащ-невидимку, а Гермиона осталась на виду, выжидая. Через пару секунд раздался новый хлопок, и перед ними появился маленький колдун, чем-то смахивающий на хорька.

– О, привет, Мафальда!