Гарри Поттер и Долги Совести (СИ)

Две часовых дозы жаброслей Гарри получил уже в обед, а Северус Снейп весь оставшийся день ходил какой–то особенно кислый… как если бы вышестоящее начальство заставило его сделать доброе дело тому, кому он ничего доброго отродясь не желал…

А вообще, день у Гарри прошел весьма неплохо. Вся школа, видимо, сошлась во мнении, что последний финт ушами — не часть его какого–то особо дьявольски–хитро–хулиганского плана. Просто Уизли не просто идиот, но еще и подлец… а он, Поттер, настоящий мужчина, мужественный герой, пришедший на помощь девушке в трудную минуту.

Во время ужина Малфой его долго и старательно сверлил взглядом, но ничего не сказал и удалился в сопровождении своих неизменных телохранителей. И — это особенно приятно — Рона весь день не было. Он все так же отлеживался в Больничном Крыле.

Гарри этого не знал, но последнее было опять же заслугой директора. Не то чтобы старый волшебник пытался как–то изолировать бывшего Чемпиона от всего остального мира… просто Рональду Уизли не дали с собой в больницу «Сокровище», а это было очень кстати…

Утро выдалось на редкость промозглым… впрочем, чего еще ожидать в конце февраля? Гарри поежился. Он не стал надевать теплую одежду, ибо все равно придется все снимать — так пусть хоть снимается побыстрее. И теперь сильно об этом жалел, ибо организаторы поскупились на какое–нибудь согревающее заклинание. Причем, судя по лицам, зрителям повезло не больше участников, но они хоть одеты были как подобает… но все равно, пока он и остальные будут шастать по озеру (вода там, кстати, тоже наверняка ледяная), зрителям предстоит сидеть на деревянных скамейках и ждать возвращения Чемпионом и появления первых симптомов пневмонии. И неисключено, что пневмония явится куда раньше отважных ныряльщиков.

Людо Бэгмен, который, судя по сияющей физиономии, себя–любимого согревающим заклятием не обделил, громовым голосом вещал, что Чемпионам надлежит нырять и там на глубине выискивать своих заложников.

Седрика ждала Чоу.

Краму была особо дорога Гермиона, и ему теперь тоже предоставлялась возможность ее спасти.

Флер надлежало искать собственную младшую сестренку. Судя по взгляду, такая новость ее не обрадовала, и по окончанию состязания она собиралась кое–что кое–кому сказать. Не будем говорить, кому именно, но это именно он организовал весь Турнир, а в прошлом много играл в квиддич.

Тут Бэгмена неожиданно сменил Альбус Дамблдор и звонким голосом сообщил, что поскольку организаторы не успели изменить свои планы, Гарри Поттеру надлежит освобождать заложника, приготовленного для Рона Уизли. Гарри не удержал челюсть на месте, когда узнал, что спасать ему предстоит «самое дорогое», что есть у его «друга» — Дамблдор сделал упор на этих трех словах, особенно на последнем — его золотое яйцо.

Глаза директора при этом сверкали так, будто он одновременно что–то передавал морзянкой. Несколько секунд спустя по трибунам начали гулять смешки, но потом их покрыл громовой… наверное, все–таки крик.

— Фто? Мофья Ффрелесть!! — сидящий на отшибе трибун Рон Уизли, которого по этому случаю таки выпустили из Больничного Крыла, вскочил на ноги. Даже отсутствие почти всех передних зубов и плохо слушающаяся челюсть не мешали ему вопить так, что слышно было, наверное, и в Запретном Лесу — вероятно, наследственное, от матери. — Ффыы не повффмеете!

Он кинулся было не то к судьям, не то прямо к участникам, но случайно, а может, и не случайно оказавшиеся поблизости близнецы его схватили, скрутили и бросили обратно на его место. А рядом, не иначе как по волшебству, вдруг образовалась мадам Помфри — Чемпионы начнут возвращаться не сразу, она могла себе позволить отлучиться.

— Итак, наши участники готовы ко второму испытанию! — вновь загрохотал Людо Бэгмен. — Начнем по свистку, на счет три… раз, два… ТРИ! — и он оглушительно свистнул.

Чемпионы кинулись к воде. Там кто–то принялся трансформироваться в акулу, кто–то наколдовал себе пызырь на голову, а кто–то разделся до плавок и начал жевать что–то очень противное — судя по выражению лица.

Как бы то ни было, Чемпионы довольно быстро скрылись под водой. И они не знали, что примерно через час после их отбытия на поле появилось два новых действующих лица и вихрем налетели на судей… Большинство присутствующих не знали, о чем те кричали, но видели, как лица судей начали бледнеть… А судя по выражению лица, Дамблдор наконец нашел ответ на загадку, которая его тревожила уже какое–то время, но было поздно…

Гарри понятия не имел, в какую сторону он сейчас плывет. Не до того ему было. Если уж на то пошло, он был уже почти готов плюнуть на это испытание, в конце концов, в гробу он видал это золотое яйцо. Даже если подводный народ серьезно намеревается объявить своей собственностью все то, что не будет у них отобрано по истечению часа — а из воспоминаний в Омуте следовало обратное — то и черт с ним. А Рон, если хочет, может потом сам лезть его отвоевывать.