Гарри Поттер и Эффект Домино (СИ)

На первом уроке варили самое простое зелье. Всего несколько ингредиентов. От Грейнджер и Поттера прозвучало в сумме десять уточняющих вопросов. Снейп отвечал. Да, вопросы банальны и даже несколько глупы, отвечать на них неприятно. Но долгий опыт преподавания гласил, что дети не задают вопросов только в одном случае: когда абсолютно ничего не понятно. *

Гарри же наконец-то начал понимать чуть больше. Хотя так и не услышал нормальный ответ на вопрос: почему все же мешать нужно против часовой стрелки? Что значит, об этом будем говорить потом? А как сейчас работать, не зная этого? Те же самые вопросы беспокоили и Невилла. По натуре он был парнем основательным, любил все раскладывать по полочкам и точно знать что и почему. А тут такое несоответствие его взглядам: он не знал, что происходит в котле. Но их зелье все же получилось лучшим в классе, как ни странно. Даже профессор, недовольно поморщившись, дал им с Гарри по пять баллов.

— Если так пойдет и дальше, — делился своими соображения Невилл, — то я все свои баллы заработаю на зельеварении.

— Почему же? — возразила Гермиона. — Профессор МакГонагал тоже отдает баллы первому ученику, у которого получилось выполнить задание.

— Конечно, — грустно кивнул Невилл, — но для этого придется выполнить его быстрее тебя и Гарри, что вообще-то непросто.

Одри лишь грустно вздохнула. Даже у Невилла, который боится отвечать, уже есть целых десять баллов. А у нее все еще ни одного. Посвящение в мародеры может отложиться именно из-за нее.

*Была у меня замечательная преподавательница в университете. Вот она и говорила, что вопросов по практике может не быть только в двух случаях: либо если ничего не понятно, либо если понятно все. И второе иногда случается у магистрантов, но это не точно. И да, по профессии-то я химик, да еще и учитель этого нелегкого предмета, так что представляю, что думает Снейп о детях на уроках. Вот лично я детей ненавижу. Студентов тоже. Как взрослый, двадцатилетний человек, проучившись на химическом факультете два года, умудряется наливать воду в кислоту? Смертники. Кругом одни смертники.

========== Глава 9. Письма, посылки и сомнения. ==========

Весь день ученики говорили только о побеге. Невероятным образом, история о побеге из Шоушенка, пересказанная по памяти старшими гриффиндорцами, обошла весь Хогвартс. В отличие от прессы и аврората, каждый школьник знал, что Сириус Блэк сбежал из камеры во время грозы, по тоннелю, который он рыл все эти годы в тюрьме. А еще бродили неуверенные слухи, что Сириус Блэк на самом деле невиновен, просто коррумпированные чиновники не захотели разбираться в деле, где и так все понятно. К вечеру эти идеи дошли и до взрослых, повергнув почтенных магов в шок.

Утренняя почта спешила сообщить детишкам, что Сириус Блэк — преступник и его нужно опасаться, но было слишком поздно. За ночь страшный уголовник стал личностью популярной и интересной. Потому что вечером Гарри еще и Графа Монте-Кристо пересказал. Так Поттер, сам того не подозревая, начал подготовку к оправданию своего крестного. Дети писали родителям, родители посмеивались над детьми, но и сами начинали задумываться. Процесс о заключении Блэка под стражу был громким, но скоропалительным. Не было общественного суда с журналистами, не было описаний вещественных доказательств и главное — не было магической экспертизы и заверенного признания под зельем правды. О последнем знали только министерские работники, и они начали волноваться.

И не зря. Еще через день вышла статья Риты Скиттер, которая едко прошлась по теме ареста Сириуса Блэка, припомнив и быстрые суды того времени, и жуткую неразбериху в министерстве, и боевые заслуги Блэка, которого проверяли в Аврорате на лояльность Министерству всего за пару недель до ареста. Общество заволновалось, тиражи газеты пошли вверх, Рита, которая не очень-то любила Сириуса за недолгий роман и две недели рыданий после его завершения, почти простила бывшего возлюбленного.

А вот Министерство, напротив, изо всех сил избегало признания в неправоте. Дамблдор зачастил в Лондон, ходили слухи, что дементоры будут охранять школу, но пока таких объявлений не было. Были лишь обычные учебные будни. Но для Одри эти дни ознаменовались еще и необычной посылкой. Большая рыжая сова принесла коробку вечером, прямо в комнату девочек. Не дожидаясь ответа или угощения, птица улетела, оставив Одри с подозрением осматривать коробку.

— Не откроешь? — удивилась Гермиона.

— Дед говорил, что нельзя открывать незнакомые посылки.

Парвати, услышавшая разговор девочек, принесла какой-то артефакт, больше похожий на указку из мутного стекла:

— Вот, нужно провести по коробке, если покраснеет — там что-то плохое.