Гарри Поттер и философский камень

— А как это они собираются нас разобрать? — спросил он у Рона.

— Наверно, экзамен какой-нибудь. Фред говорит, что это жутко больно. Шутит, небось, как обычно.

Сердце у Гарри упало. Экзамен? Перед всей школой? Но он же ещё никакого колдовства не знал — что же он сможет сделать? Он никак не ожидал ничего подобного так скоро после прибытия. В волнении он начал оглядываться, и увидел, что остальные напуганы ничуть не меньше. Почти все молчали, кроме Гермионы Грейнджер, которая быстро-быстро шептала что-то о заклинаниях, которые она успела выучить. Гарри изо всех сил старался её не слушать. Никогда в жизни он не боялся так, как сейчас — даже когда нёс к Дурсли записку, в которой сообщалось, что он каким-то образом перекрасил парик учительницы в синий цвет. Он не сводил глаз с двери. Сейчас, сию минуту, вернётся профессор Макгонагелл, и тогда ему конец.

И тут случилось нечто такое, от чего он подпрыгнул в воздух чуть не на полметра.

Некоторые ребята завизжали.

— Это ещё что? — ахнул он, и не он один.

Сквозь дальнюю стену вдруг просочились не меньше двадцати призраков. Они были молочно-белые и наполовину прозрачные, и плыли себе в воздухе, разговаривая между собой и не обращая на них никакого внимания. Похоже было, что они продолжали какой-то спор. Один из них, похожий на низенького толстого монаха, говорил:

— Забыть да простить, вот что я скажу. Надо дать Брюзге возможность исправиться.

— Дорогой Брат, мы ему давали уже предостаточно возможностей. Сколько можно? Из-за него на нас всех смотрят искоса, а он, если разобраться, к тому же вовсе и не призрак… Эй, а вам здесь чего надо?

Призрак в лосинах и жабо наконец заметил первогодков.

Ответа ему не последовало.

— Пополнение! — широко улыбаясь, объявил Толстый Монах. — Разбора ожидаете, верно я говорю?

Кто-то молча кивнул.

— Надеюсь видеть вас в Хафлпафе! — сказал Монах. — Я его кончал когда-то, между прочим.

— Ну, а теперь пролетайте, — произнёс чей-то резкий голос. — Церемония Разбора сейчас начнётся.

Это вернулась профессор Макгонагелл. Призраки один за другим исчезли в противоположной стене.

— Постройтесь в линейку, — сказала первоклассникам профессор Макгонагелл, — и следуйте за мной.

Чувствуя, будто ноги у него налились свинцом, Гарри встал за светловолосым мальчиком, Рон встал за ним, и они вышли из комнаты, снова прошли через прихожую, а потом, через двойные двери, вошли в парадный зал.

Гарри никогда и представить себе не мог, что возможно на свете такое странное великолепие. Зал был освещён многими тысячами свеч, висевшими в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели остальные ученики. Столы были уставлены тускло отблёскивающими золотыми блюдами и кубками. Во главе зала стоял ещё один стол, за которым сидели учителя. Профессор Макгонагелл подвела первоклассников к этому столу, так что они оказались лицом к ученикам, а учителя были у них за спиной. Сотни лиц глядели теперь на них, похожие на бледные лампады в дрожащем свете свечей. Там и сям среди учеников сияли туманным серебром призраки. Чтобы не смотреть в это множество глаз, Гарри поднял голову и увидел бархатную черноту, усеянную мириадами звёзд.

Сбоку послышался шёпот Гермионы:

— Потолок зачарован, чтобы выглядеть так же, как небо над крышей. Я в книжке читала — «Хогвартс, исторические очерки».

Было невозможно поверить, что над ними и в самом деле был потолок, и что Большой Зал не был просто открыт небесам.

Гарри быстро опустил глаза и успел заметить, как профессор Макгонагелл поместила перед ними четырёхногий табурет. Сверху на табурет она положила островерхую колдовскую шляпу. Шляпа была старая, в заплатах, местами просетившаяся и невероятно грязная. Тётя Петуния ничего подобного и близко к дому бы не подпустила.

«Наверное, нужно достать из неё кролика», — подумал ни с того ни с сего Гарри. Он заметил, что все глаза теперь были устремлены на шляпу, и тоже стал на неё смотреть. Несколько секунд в зале стояла полная тишина.

Вдруг шляпа дёрнулась. Дыра в ней близко к тулье раскрылась наподобие рта, и шляпа запела: