Гарри Поттер и Кольцо Согласия (СИ)

Гермиона изумленно посмотрела на раскрасневшегося парня. В самом деле, может, доза флегматичности и впрямь пошла Рону на пользу? И вдруг ее осенило:

— Гарри, та книга, она же была по темным искусствам? — спросила она и, заметив изумление на лицах друзей от столь резкой перемены темы, пояснила: — По которой ты Рона заколдовал?

— Да ты ж ее сама отбросила, как слишком темную, — напомнил ей Гарри.

— Тогда я не понимаю, чего это Рон такой умный вдруг стал, это же очень, очень опасно! Применять такую магию!

— Э-э… Ну ведь ты сама видела, ничего опасного с ним не случилось, стал умнее, и все…

Красный от смущения Рон переводил взгляд с Гарри на Гермиону, не осмеливаясь заговорить, пока его так хвалят. Не каждый день такое случается!

— А, может, поэтому она и темная, что никто не хочет, чтобы другие становились умными? — наконец, вмешался он.

— Скорее всего, так и есть, — сказал Гарри. — Но вообще-то, я думаю, что Дамблдор что-то такое говорил… В том смысле, что не наши способности все определяют, а наш выбор. То есть для кого-то темного это будет плохо, а для кого-то светлого — наоборот…

— Да, например, наслать на Пожирателя какое-нибудь Круцио будет совсем неплохо, все дело в том, с какой стороны на это посмотреть, — закивал Рон.

— Рон, ты тупеешь на глазах! Как можно вообще говорить о Непростительных заклятиях? — возмутилась Гермиона.

Гарри хотел сказать, что и Непростительные заклятия могут пригодиться, если их применить против врагов, но тут вспомнил, как сам попытался достать таким заклятием Беллатрикс Лейстрендж, но у него не получилось… Как же он сможет убить Волдеморта, если Круцио у него не вышло в миг, когда ярость переполняла его? Может быть здесь дело в том самом совершеннолетии, о котором в последнее время ему так часто приходится слышать? Этот вопрос так и остался невыясненным…

— Слушайте, а что вам известно про совершеннолетие?

Вопрос озадачил его друзей. Не слишком ли часто они сегодня вот так вот, резко, меняют тему разговора?

— Совершеннолетия достигают волшебники, прожившие восемьсот восемьдесят восемь недель. Это больше, чем просто семнадцать лет, но ненамного, — пояснила Гермиона.

— Да я не о том, а о каких-то новых возможностях…

— До совершеннолетия магия волшебника носит хаотический характер, — начала бубнить Гермиона, казалось, что она зачитывает параграф из учебника. — В момент совершеннолетия магия начинает формировать свой вектор. Это еще ничего не значит, потому что направление вектора будет выявляться еще много лет. Впрочем, в момент совершеннолетия у волшебника появляется дополнительная сила, которая и начинает формирование вектора. Поэтому так важно, чтобы поступки, совершенные в период сразу после совершеннолетия, носили созидательный характер. Это позволяет дополнительно заложить в свой вектор мощный импульс успеха…

Несмотря на то, что Гермиона говорила каким-то чудовищно казенным языком, Гарри пытался внимательно ее слушать. Люпин говорил что-то о Малфое… Что тот оказался под опекой, значит и всю жизнь будет под опекой… Да, похоже, с этими деятелями из Ордена, его самого ждет похожая судьба… Интересно, когда эти восемьсот восемьдесят восемь недель будут у него?

— Седьмого августа, — подсказала Гермиона, а Гарри не понял, задал ли он вопрос вслух, или девушка в очередной раз прочитала его мысли. — У нас с Роном этот день уже позади, а вам с Невиллом еще предстоит. Если честно, то на твоем месте, я бы пошла сдавать аппарирование только после совершеннолетия. Хотя у тебя, вроде, и сейчас получается…

— А какие поступки были у вас после совершеннолетия? Вы-то пытались как-нибудь свою судьбу… скорректировать?

— А как же! — воскликнула Гермиона.

Рон внезапно покраснел, вспомнив о заколдованных конфетах Ромилды Вейн.

— Рон, ты же отравился в кабинете Слагхорна в свой день рождения, это было за неделю до совершеннолетия! — выпалила Гермиона.

Гарри понял, что она читает мысли, причем не только его, но и Рона тоже!

— Гарри, сколько раз тебе говорить! Никто не может читать мысли, если ты этого не захочешь! — взорвалась Гермиона. — «Прочитать» мысль можно только если она на поверхности и вербализирована, либо если она существует в виде четко опознаваемого образа или чувства! Когда ты волнуешься, ты вербализуешь мысль, ну, словно произносишь ее вслух, поэтому услышать ее может любой мало-мальски знакомый с легименцией волшебник.

— И что делать? — спросил взволновавшийся вдруг Рон.

— Делать? Не нужно мыслить образами, не нужно облекать мысль в слова. Она должна быть быстрой и стремительной, перескакивать от одного образа к другому, не зацикливаться ни на одном событии… Это азы окклюменции. Гарри бы мог рассказать тебе об этом лучше, он ведь тоже занимался…

— С кем я занимался! Со Снейпом! В первый раз слышу всю эту теорию! — взорвался Гарри. — Этот урод только и делал, что лез в мои воспоминания, не объясняя, как я могу защититься!

— Когда мы вернемся в Юлу, я дам тебе почитать «Основы легименции», для этого тебе никакой Снейп не нужен. А потом мы сможем позаниматься!