Гарри Поттер и кубок огня

Как и в прошлый раз перед встречей с хвосторогом, время ускользало стремительно, словно кто-то колдовским манером вдвое ускорил часы. Только что до двадцать четвертого февраля оставалась неделя (еще есть время)… вот уже пять дней (скоро я непременно что-нибудь найду)… три дня (пожалуйста, пусть я что-нибудь найду, ну пожалуйста)…

Когда осталось два дня, у Гарри опять начисто пропал аппетит. Но на завтраке в понедельник случилось кое-что хорошее – вернулась неясыть. Гарри взял ответ, развернул и прочитал, пожалуй, самое коротенькое из всех писем Сириуса:

Срочно сообщи дату следующего похода в Хогсмед.

Гарри перевернул пергамент, надеясь увидеть еще что-нибудь, но больше ничего не было.

– Через выходные, – прошептала Гермиона, читавшая записку из-за плеча Гарри. – На, возьми мое перо, пошли ответ прямо сейчас.

Гарри нацарапал дату на обороте записки Сириуса, привязал пергамент к лапке неясыти и проследил, как сова улетает. А чего он, собственно, ожидал? Совета, как продержаться под водой? Но ведь он так зациклился на рассказе про Злея и Хмури, что даже не упомянул о загадке в яйце.

– А зачем ему наш следующий Хогсмед? – спросил Рон.

– Откуда я знаю, – пробубнил Гарри. Радость, мимолетно посетившая его при виде письма, умерла. – Пошли… на уход за магическими существами.

Вернувшись к работе, Огрид – то ли в виде компенсации за неприятности, доставленные драклами, то ли потому, что драклов осталось всего два, а может быть, желая показать, что знает не меньше профессора Гниллер-Планк, – продолжал занятия с единорогами. Выяснилось, что о единорогах Огрид знает не меньше, чем о всяких чудищах, хотя отсутствие у единорогов ядовитых зубов он явно находил огорчительным.

К сегодняшнему уроку он умудрился изловить двух жеребят единорога. В отличие от взрослых животных жеребята были чисто-золотого цвета. При виде их у Парвати с Лавандой от восторга едва не случились колики, и даже Панси Паркинсон пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы скрыть, как эти звери ей нравятся.

– Их легче заметить, чем взрослых, – рассказывал Огрид. – Серебряные они становятся года в два, а рожки отрастают примерно в четыре. Чисто-белые они не станут, пока совсем не повзрослеют, это примерно в семь. Детеныши, они подоверчивей… и против мальчиков не так… идите сюда поближе, можете их погладить… дайте-ка вот им сахарку… Ты как, Гарри, нормально? – уголком рта спросил Огрид, слегка отодвинувшись от учеников, столпившихся возле единорожьих малышей.

– Да, – ответил Гарри.

– Боишься?

– Немного.

– Гарри, – Огрид положил ему на плечо массивную ладонь, и под этой тяжестью у Гарри подогнулись колени, – я тоже боялся, пока не увидал тебя с хвосторогом, зато теперь знаю: ежели захочешь, ты все сможешь. Я больше ни капли не боюсь. У тебя все будет путем. Ты ж загадку-то разгадал, верно?

Гарри кивнул. Его одолевало жгучее желание признаться, что он понятия не имеет, как целый час продержаться на дне озера. Он поднял глаза на Огрида – может, тому иногда требуется спускаться под воду, общаться с тамошними обитателями? В конце концов, он ведь присматривает за всем прочим на школьной территории…

– Ты обязательно победишь, – рокочущим басом заверил Огрид и похлопал Гарри по плечу. Тот почувствовал, как ноги уходят в слякотную землю. – Я точно знаю. Я чую. Ты обязательно победишь, Гарри.

Лицо Огрида так уверенно, счастливо сияло, что Гарри не смог, не захотел его разочаровывать. Он выдавил улыбку, притворился, что ужасно интересуется молодыми единорожками, и пошел их гладить вместе с остальными.

Вечером накануне второго испытания Гарри был как в кошмаре, от которого никак не очнуться. Теперь, даже если он и найдет подходящее заклинание, за ночь его толком не освоить. Как же до такого дошло? Почему он не взялся за загадку раньше? Почему он вечно ничего не слушает на уроках – вдруг кто-то из учителей рассказывал, как дышать под водой?

За окном садилось солнце, а они с Роном и Гермионой, разделенные грудами книг, сидели в библиотеке и лихорадочно перелистывали страницы. Всякий раз, когда Гарри видел слово «вода», у него от волнения случались перебои в сердце, но чаще всего это оказывалось что-нибудь вроде «возьмите две пинты воды, полфунта нашинкованных листьев мандрагоры и одного тритона…»

– По-моему, шансов ноль, – донесся из-за книжной баррикады бесцветный голос Рона. – Ничего нет. Ничегошеньки. Единственное хоть на что-то похожее – это засушное заклятие, чтобы высушивать пруды и лужи, но для озера в нем мощности не хватит.

– Должно же быть что-то… – пробормотала Гермиона, ближе придвигая свечку. Глаза у нее такустали, что по меленьким строчкам манускрипта «Старинныя и забытыя чаровства» она почти водила носом. – Они никогда не ставят невыполнимых задач.

– Ну вот поставили, – сказал Рон. – Гарри, в общем, так. Завтра пойдешь к озеру, сунешь голову под воду, наорешь на русалидов, чтоб отдавали, чего сперли, и посмотришь, что будет дальше. Единственный вариант.

– Должен, обязательно должен быть способ! – сердито оборвала его Гермиона – Обязан быть!