Гарри Поттер и кубок огня

На обратном пути к вокзалу Кингз-Кросс погода была совсем не такая, как в сентябре, по дороге в «Хогварц». В небе не было ни облачка. Гарри, Рон и Гермиона отыскали себе отдельное купе. Свинринстеля, чтобы не ухал как сумасшедший, снова накрыли парадной мантией Рона. Хедвига дремала, сунув голову под крыло, а Косолапсус свернулся на свободном сиденье рядом с Гермионой и походил на большую и рыжую мохнатую подушку. Поезд мчался на юг, а Гарри, Рон и Гермиона разговаривали охотнее и свободнее, чем всю последнюю неделю в школе. Речь Думбльдора на прощальном пиру как будто открыла в Гарри какие-то шлюзы. Обсуждать случившееся стало не так больно. Они беседовали о том, что, возможно, уже сейчас предпринимает Думбльдор против Вольдеморта, и прервались, только когда прибыла тележка с едой.

Купив еду, Гермиона вернулась и убрала деньги в рюкзак; оттуда выглянул номер «Оракула».

Гарри неуверенно посмотрел на газету, не зная, стоит ли выяснить, о чем там пишут, но Гермиона, перехватив его взгляд, спокойно сказала:

– Там ничего такого. Можешь сам посмотреть – там ничего нет. Я каждый день проверяла. Была только крохотная заметка, на следующий день после третьего испытания, что Турнир выиграл ты. Седрика даже не упомянули. Об этом вообще ничего. По-моему, Фудж затыкает им рот.

– Рите никто рот не заткнет, – возразил Гарри. – Тут ведь такой сюжет!

– Рита после третьего испытания вообще не пишет, – как-то натянуто произнесла Гермиона. – И, между прочим, – добавила она, и тут ее голос слегка задрожал, – некоторое время и не будет. Если не хочет, чтобы я кое-что сообщила о ней самой.

– О чем ты? – удивился Рон.

– Я выяснила, как она подслушивала частные разговоры, хотя ее не пускали в школу, – единым духом выпалила Гермиона.

Гарри показалось, что она носила в себе эту информацию уже не первый день, умирая от желания поделиться, но сдерживалась, считая, что время неподходящее.

– Как она это делала? – немедленно спросил Гарри.

– Как ты выяснила? – вытаращился Рон.

– Вообще-то, Гарри, это ты подал мне идею, – ответила Гермиона.

– Я? – поразился Гарри. – Как это?

– Жучок! – сказала довольная Гермиона.

– Ты же говорила, они не работают…

– Да нет, не электронный жучок, – пояснила она. – Нет, понимаете… Рита Вритер, – тут ее голос зазвенел от еле сдерживаемого триумфа, – незарегистрированный анимаг. Она может превращаться…

Гермиона достала из рюкзака плотно закрытую стеклянную баночку.

– …в жука.

– Ты шутишь, – не поверил Рон. – Ты же не… она не…

– Она – очень даже да, – и счастливая Гермиона взмахнула банкой.

В банке были веточки, листики – и большой жирный жук.

– Такого не может… ты шутишь… – шептал Рон, поднося банку к глазам.

– Нет, не шучу. – Гермиона так и светилась. – Я ее поймала в лазарете на подоконнике. Посмотри внимательно – у нее возле усиков отметины, совсем как эти ее кошмарные очки.

Гарри присмотрелся – и правда. А еще он кое-что вспомнил.

– Тем вечером, когда Огрид рассказывал мадам Максим про свою маму, на статуе сидел жук!

– Совершенно верно, – кивнула Гермиона. – И после нашего с Виктором разговора у озера он снял жука у меня с головы. И, я сильно подозреваю, Рита сидела на подоконнике в классе прорицаний, когда у тебя заболел шрам. Весь год она так и сновала повсюду – пикантные истории выискивала.

– А когда, помните, мы видели Малфоя под деревом… – медленно начал Рон.

– Он держал ее в руке и разговаривал, – подтвердила Гермиона. – Он, конечно, знал. Так она брала свои чудненькие интервью у слизеринцев. Им плевать, что она нарушает закон, им бы только наговорить гадостей про нас и про Огрида.

Она забрала у Рона банку и улыбнулась жуку, а тот в негодовании забился о стекло.

– Я обещала выпустить ее в Лондоне, – сказала Гермиона. – Наложила на банку неразбивное заклятие, так что она не сумеет превратиться. И еще я ей велела на год попридержать перо. Посмотрим, может, она оставит дурную привычку врать и писать про людей гадости.

Безмятежно улыбаясь, Гермиона спрятала жука в рюкзак.

Дверь в купе бесшумно отворилась.

– Очень умно, Грейнджер, – процедил Драко Малфой.

За его спиной возвышались Краббе и Гойл. Все трое на редкость наглые, грозные, самодовольные.

– Итак, – неспешно начал Малфой, шагнув в купе. На губах его трепетала усмешка. – Ты поймала какую-то несчастную репортершу, а Поттер – снова любимчик Думбльдора. Молодец, возьми с полки пирожок.

Усмешка стала шире. Краббе и Гойл осклабились.

– Стараемся ни о чем не думать, да? – тихонько спросил Малфой, обводя взглядом присутствующих. – Делаем вид, что ничего не случилось?

– Выйди вон, – приказал Гарри.

Он не видел Малфоя с тех пор, как тот шептался со своими дружками во время речи Думбльдора. Сейчас при виде его у Гарри зазвенело в ушах. Рука непроизвольно потянулась за палочкой.