Гарри Поттер и Кубок Огня(Potter's Army)

— А что ему сделается? — равнодушно сказала Парвати. — Он может остаться лесником.

Парвати очень прохладно относилась к Гарри со времени Бала. Он думал, что надо было уделить ей тогда больше внимания. Но оказалось, что она и так прекрасно провела время. Во всяком случае, она всем говорила, что у неё в следующие выходные в Хогсмиде свидание с мальчиком из Бобатона.

— Это был очень хороший урок, — сказала Гермиона, когда они входили в Большой зал. — Я не знала и половины того, что профессор Граббли-Плэнк рассказала про единоро…

— Посмотри-ка лучше на это! — Гарри сунул ей под нос смятую газету. Реакция Гермионы была такой же, как и у Рона.

— Как эта ужасная Скитер разнюхала? Ты ведь не думаешь, что Хагрид ей сам сказал?

— Не думаю, — сказал Гарри, подходя к Гриффиндорскому столу и со злостью плюхаясь на стул. — Он ведь даже нам не рассказал! Я помню, как Скитер бесилась, когда он отказался плохо говорить обо мне, так теперь она в отместку пишет гадости о нём.

— Может быть, она слышала, его разговор с мадам Максим на балу, — тихо сказала Гермиона.

— Мы бы заметили её в саду! — возразил Рон.

— В любом случае, ей запрещено появляться на территории школы. Хагрид сказал, что таково распоряжение Дамблдора…

— Может, у неё есть Плащ-невидимка, — предположил Гарри, накладывая себе куриную запеканку и от злости разбрызгивая соус во все стороны.

— Прятаться по кустам и подслушивать — это так на неё похоже!

— Ты хочешь сказать, на вас с Роном? — съязвила Гермиона.

— Мы не пытались его подслушивать — раздражённо ответил Рон. — У нас не было выбора! Вот ведь балда, рассказывать о матери-Великанше да ещё там, где кто угодно мог его слышать!

— Нам нужно пойти и поговорить с ним, — сказал Гарри. — Сегодня же вечером, после Прорицания. Скажем ему, что хотим, чтобы он вернулся… Ты ведь хочешь, чтобы он вернулся? — он взглянул на Гермиону.

— Я… что же, я не стану притворяться, мне действительно было приятно для разнообразия побывать на нормальном уроке по Уходу за Волшебными Существами, но я хочу, чтобы Хагрид вернулся, конечно же, хочу! — торопливо договорила Гермиона под мрачным взглядом Гарри.

Вечером после ужина все трое снова выскользнули из замка и направились по замерзшему лугу к хижине Хагрида. Они постучали, в ответ послышался громкий лай Клыка.

— Хагрид, это мы! — крикнул Гарри, колотя в дверь. — Открой!

Хагрид не ответил. Было слышно, как Клык скребется и скулит, но дверь не отворилась. Они стучали ещё минут десять; Рон даже поколотил по одному из окон, но ответа не было.

Устав, они повернули обратно к замку.

— Почему он нас избегает? — спросила Гермиона. — Неужели он думает, что для нас имеет значение его полувеликанское происхождение?

Но казалось, что Хагрид именно так и думал. Целую неделю его не было видно за учительским столом в Большом зале; он забросил свои обязанности лесника, а профессор Граббли-Плэнк продолжала вести уроки Ухода за Волшебными Существами. Хагрид не появлялся.

Малфой издевался при малейшей возможности.

— Что, скучаешь по своему дружку — полукровке? Скучаешь по человеку-слону? — шептал он Гарри, когда поблизости были учителя, так что Гарри не мог ему ответить.

В середине января была запланирован поход в Хогсмид. Гермиона очень удивилась, узнав, что Гарри решил туда отправиться.

— Я думала, ты воспользуешься тем, что в общей комнате будет тихо, — сказала она. — И всерьёз займешься яйцом.

— Ой, вспомнил, я уже разобрался, — соврал Гарри.

— Правда? — обрадовано воскликнула Гермиона. — Ну, ты молодчина!

В животе у Гарри что-то дрогнуло, но он решил не обращать внимания. Для разгадки секрета яйца у него в запасе была ещё куча времени, целых пять недель… А в Хогсмиде он мог повстречать Хагрида и попробовать уговорить его вернуться.

В субботу они с Роном и Гермионой вышли из замка и направились к воротам через луг. Было холодно и сыро. Проходя мимо Дурмштрангского корабля, стоящего на якоре, они увидели Виктора Крама в плавках. Он был очень худ, но, вероятно, гораздо выносливее, чем казался с виду, потому что забрался на борт корабля, раскинул руки и нырнул в озеро.

— Сумасшедший! — пробормотал Гарри, глядя на темную голову Крама, вынырнувшую на середине озера. — Вода же ледяная, январь всё-таки!

— Там, откуда он приехал, гораздо холоднее, — возразила Гермиона. — Думаю, ему сейчас вполне тепло.

— Да, конечно, но ведь там ещё гигантский спрут, — добавил Рон, но не с беспокойством, а скорее с надеждой. Гермиона нахмурилась.

— Вы знаете, он очень славный, — сказала она. — Он совсем не такой, как можно было бы подумать, раз учился в Дурмштранге. Он мне сказал, что здесь ему нравится гораздо больше.

Рон промолчал. Он не упоминал Виктора Крама со времени Бала, но в первый день после Рождества Гарри нашел под кроватью миниатюрную руку, отломанную от модели игрока, одетого в болгарскую квиддитчную форму.

Гарри высматривал Хагрида, пока они шли по слякотной Главной Улице, но убедившись, что ни в одной из лавок его нет, решил зайти в «Три Метлы».