Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.

- Ну вот, я думаю, получилось именно то, что надо, - Гермиона протянула Гарри очки, стёкла которых превратились в нестерпимо сверкающие зеркала. - Если у Вольдеморта есть комплекс собственной невыносимой грандиозности, он сможет полюбоваться на своё ослепительное отражение. Но твоих глаз он не увидит ни в коем случае. Даже у Джеймса Бонда последней модификации не было таких! А для тебя всё будет по-прежнему.

Гари восхищённо поднёс очки к глазам, действительно, изнутри ничего не изменилось, только солнечных бликов вроде как стало поменьше.

- А это что? – растеряно переспросил он, попытавшись надеть очки и обнаружив какой-то шнурок, привязанный к их дужкам.

- Знаешь поговорку: «на магию надейся, но и сам не плошай»? Так будет надёжнее: не слетят с головы ни в какой ситуации. И верёвочка самая обыкновенная - из моих волос, если тебя это не смутит. Шнурок, которым я обычно стягиваю хвост…

Сконфуженный Гарри попытался подыскать необходимые слова, но ничего на ум не приходило. Его спас Невилл, застенчиво шепнувший Гарри на ухо чрезвычайно конфиденциальным тоном:

- Знаешь, Гарри, я думаю, у тебя всё получится. Должно получиться. Потому что ведь Вольдеморт идёт против течения, а история этого не любит, и она будет сопротивляться. А ты хочешь избавить историю от Вольдеморта, поэтому ты прав, а он не прав, и значит, тебе всё должно удаться…

- История будет сопротивляться? Что ты хочешь этим сказать, Невилл? – нахмурился Гарри.

- Он хочет сказать, Гарри, - вдруг пояснила Гермиона, - что у истории есть своя инерция. И Вольдеморт, пытаясь изменить прошлое, действует против силы инерции, а ты наоборот – собираешься всё вернуть на правильный путь. Значит, законы природы и истории будут на твоей стороне.

- Я тоже хочу сказать тебе ... – Рон откашлялся, словно Демосфен перед речью всей своей жизни, и Гермиона и Невилл тут же, как по команде, повернулись к нему. После чего Рон замолчал, уперев стеклянный взор в пространство. Когда стало очевидно, что в течение ближайших веков его молчание не нарушится, и все расслабились, он наконец, выдавил:

- Ну ты сам знаешь, что я хочу сказать, - и вновь хлопнул Гарри по плечу, да так, что Гарри присел. - Удачи тебе!

***

Солнце палило с пасторально-лазурных небес с яростью берсеркера. Едкие струйки пота стекали из-под шлема, смешиваясь с кровью из царапины на лбу, и жгли глаза. Досадно ныла ссадина, полученная от соприкосновения с краем шлема при падении с лошади. В придачу, падая, Гарри ушиб коленку. Как правильно он поступил, послушавшись совета Годрика и не надев шпор – он бы точно зацепился ими за стремена, и несомненно, был бы раздавлен собственной лошадью, упавшей после столкновения с конём Вольдеморта, а так он просто совершил головокружительный (и очень зрелищный для наблюдателей на южной башне) кульбит и не слишком мягко приземлился на поросшую травой землю. Его противнику, впрочем, повезло не больше – его могучий вороной жеребец устоял на ногах, но всадник не удержался в седле и вместе с застрявшим в наплечнике копьём Гарри тяжело рухнул позади своего коня

Ошибка Гарри заключалась в том, что он не успел вовремя выпустить копьё из рук – кисть машинально сомкнулась на древке мёртвой хваткой, в результате чего Гарри последовал за падающим противником, а бедная его лошадка, не ожидавшая от хозяина такого непрофессионализма, попала копытом в рытвину, споткнулась и осела на бок.

Самое же печальное заключалось в том, что барон Гриндельвальд, он же Вольдеморт, несмотря на вес своего доспеха, значительно превышающего вес гарриного, оправился от падения гораздо легче, чем можно было ожидать – видимо, все те годы, которые он провёл в средневековье (достаточные, чтобы стать бароном и успеть заделать двоих детей), он совершенствовал свои боевые навыки. По крайней мере, все попытки Гарри подобраться поближе к врагу (зажатый в левой руке кинжал ждал своего часа) терпели неудачу – противник стоял незыблемо и несокрушимо, подобно башне из чёрного гранита. Доспех его сверкал на солнце угрюмым масляным блеском, из-под воронёного забрала шлема издевательски поблёскивали глаза (наверняка барон сменил шлем-ведро на более открытый исключительно с целью вывести Гарри из себя). Огромный меч со свистом падал и поднимался, равномерными взмахами очерчивая вокруг своего владельца пространство, куда Гарри хотел и не мог прорваться. Взмах, удар, уход. Взмах, выпад. Выпад с проворотом. Отбил. Звон стали, блеск меча на солнце. Попробуем с фланга, как советовал Гриффиндор. Опять неудача – грозный меч просвистел совсем рядом с ухом, так что Гарри пришлось сложиться в немыслимую дугу.