Гарри Поттер и методы рационального мышления

Одно из незаменимых для могущественного волшебника качеств — великолепная память, — как-то сказал профессор Квиррелл. — Ключом к ответу на загадку нередко оказывается фраза, прочитанная в старом свитке двадцать лет назад, или, скажем, перстень, который вы видели на пальце человека, встреченного лишь однажды.

Гарри изо всех сил пытался сосредоточиться, но не мог вспомнить. Ответ вертелся на языке, но он не мог вспомнить; так что Гарри велел своему подсознанию найти нужную информацию, а сам переключил внимание на другую часть задачи.

Как я могу защитить себя от дементоров без заклинания Патронуса?

Директор неоднократно подвергался воздействию дементора на очень близком расстоянии, снова и снова, в течение целого дня, и после этого выглядел лишь немного уставшим. Как ему это удалось? И способен ли Гарри на такое?

Возможно, дело просто в генетике, и тогда Гарри влип. Но если предположить, что задача имеет решение…

Тогда ответ очевиден — Дамблдор не боится смерти.

Дамблдор на самом деле не боится смерти. Он искренне, честно верит в то, что смерть — это просто следующее великолепное приключение. Верит в это всем сердцем, а не просто повторяет удобные слова, подавляя когнитивный диссонанс. Это не притворная мудрость, для Дамблдора смерть — это часть нормального, естественного порядка вещей; какая бы частичка страха смерти ни оставалась в нём, она очень мала, и потому лишь долгое, многократное воздействие дементора смогло ослабить директора.

Но для Гарри этот путь закрыт.

А затем он посмотрел на эту проблему с обратной стороны:

Почему я настолько восприимчив к воздействию дементоров по сравнению с другими людьми? Остальные ученики не падали на землю при встрече с дементором.

Гарри хотел уничтожить Смерть, покончить с ней, если получится. Он хотел жить вечно, если получится. Таковы были его надежды, но его мысли о Смерти не несли в себе привкуса отчаяния и безнадёжности. Он не цеплялся слепо за жизнь, более того, ему пришлось приложить усилие, чтобы не сжечь всю свою жизнь из-за отчаянного желания защитить от Смерти других. Почему же тени Смерти имеют над ним такую власть? Раньше он и подумать не мог, что настолько боится умереть.

Быть может, Гарри постоянно ищет отговорки? Боится настолько, что страх заставляет его заниматься самообманом, в котором он обвинял Дамблдора?

Гарри обдумал это, не позволяя себе уклоняться от неприятных мыслей. Он чувствовал себя очень неуютно, и всё же…

И всё же…

И всё же неприятные мысли не всегда верны, и конкретно эта звучала как-то странно. Словно в ней была доля правды, но скрывалась она не там, где он предположил…

И тут Гарри озарило.

О.

О, я понял.

На самом деле смерти боится…

Гарри спросил свою тёмную сторону, что она думает о смерти.

И сразу же его патронус замерцал, потускнел и чуть не исчез, поскольку внутри Гарри поднялась волна отчаянного, истерического, пронзительного страха, невыразимого ужаса. Что-то в нём было готово пойти на всё, лишь бы не умирать, отказаться от чего угодно, лишь бы не умирать. Этот абсолютный ужас затуманивал мысли и чувства, смотреть в эту бездну небытия было всё равно, что смотреть прямо на солнце. Что-то внутри Гарри превратилось в слепое запуганное существо, которое желало лишь забиться в тёмный угол, спрятаться и никогда больше не думать об этом….

Серебряная фигура вновь потускнела до лунного света и затрепетала, словно гаснущая свеча…

Всё хорошо, — думал Гарри, — всё хорошо.

Он представил, как укачивает свою тёмную сторону, словно это маленький испуганный ребёнок.

Бояться — это нормально и правильно, потому что смерть и правда ужасна. Тебе не нужно скрывать свой страх, не нужно его стыдиться, ты можешь носить его гордо и открыто при свете дня.

Было странно ощущать себя разделённым на две части — поток мыслей, который нёс утешение, и поток, порождённый неспособностью его тёмной стороны понять чуждые ей, но естественные для Гарри мысли. Среди всего, с чем его тёмная сторона ассоциировала свой страх смерти, меньше всего она ожидала найти одобрение, похвалу и помощь…