Гарри Поттер и методы рационального мышления (ЛП)

Гарри отшатнулся ещё на шаг, по-прежнему прижимая руки к шраму. Хотя расстояние было большим, Гарри ощущал ужасное предчувствие витавшее в воздухе, как будто прежде чувство тревоги всё время было не в фокусе, а теперь обрело чёткость и сгустилось в физическую боль в шраме на лбу.

Волдеморт на самом деле должен выглядеть именно так? Этот нос… у него такой вид, словно во время воскрешения что-то пошло неправильно…

Слишком высокая фигура запрокинула голову и расхохоталась. Она подняла руки, чтобы взглянуть на них. Раскрытая ладонь левой руки напоминала половину бледного паука с четырьмя слишком длинными лапами, пальцы ласкали палочку, лежавшую в другой руке. Ветер поднял опавшие листья – они закружились в танце вокруг слишком высокой фигуры, плотно облегая её и превращаясь в рубашку с высоким воротником и длинную мантию. А Лорд Волдеморт всё смеялся. Гарри помнил, как во время того кошмара с дементором из его собственного горла исходил точно такой же безрадостный смех, смех точно такого же тона и тембра.

В гаснущих сумерках сверкнули красные глаза, зрачки в них были узкими, как у кошки.

Дрожащее, покинутое Волдемортом тело, поднялось на ноги. Еле слышно для Гарри Квиринус Квиррелл выдохнул:

– Свободен… свободен…

– Ступефай, ― раздался высокий холодный голос Волдеморта, и Квиринус Квиррелл снова рухнул на землю. Затем по мановению другой руки Волдеморта его тело поднялось в воздух и отлетело в сторону.

Волдеморт отошёл от алтаря, повернулся и посмотрел на Гарри, и шрам Гарри отозвался вспышкой боли.

– Боишься, мальчик? ― прошипел Волдеморт, словно даже в человеческой речи Тёмного Лорда оставалось что-то от парселтанга. ― Хорошо. Помести девочку на алтарь и отмени свою трансфигурацию. Приш-шло время вос-скрес-сить её.

Это действительно случится? Мы на самом деле собираемся это делать?

Гарри сглотнул. Он был совершенно растерян, но искорка надежды на невозможное заглушила страх. Гарри подошёл к алтарю, снял свой левый ботинок, свой левый носок и снял с пальца ноги кольцо. Оно и было Гермионой Грейнжер, трансфигурированной в форму, идентичную кольцу, которое дали Гарри в качестве портключа на случай экстренной необходимости. Гарри слегка пожалел, что у него сейчас нет настоящего портключа, но лишь слегка. Северус говорил, что любой Пожиратель внутреннего круга обязательно поставил бы чары против портключей. Волдеморт позади снова рассмеялся, на этот раз удивлённо-одобрительно.

– Мне нужна моя палочка, чтобы отменить трансфигурацию, ― сказал Гарри вслух.

– Нет, не нужна, ― голос высок и жесток. ― Ты научился поддерживать трансфигурацию просто прикосновением, без использования палочки. Точно также ты можешь без палочки и прекратить собственную трансфигурацию, просто приказав своей магии рассеяться. А теперь сделай это.

Гарри сглотнул и прикоснулся к кольцу. Ему потребовалось три попытки, чтобы очистить свой разум, прежде чем он смог вытолкнуть магию из кольца. Тем же способом, который он когда-то освоил, чтобы создавать крохотный поток магии, втекающий в кольцо.

Чары разрушались гораздо медленнее, чем при использовании Фините Инкантатем. Внешне процесс напоминал ускоренную трансфигурацию, запущенную в обратную сторону. Кольцо деформировалось, начало расширяться, пустое пространство в центре заполнилось. Изменились цвета и структура.

Безногое тело мёртвой девочки распласталось на алтаре, одна рука свесилась с края ― отмена трансфигурации оставила её в такой позе. Из рваных культей бёдер уже не текла кровь. У мёртвой девочки было лицо Гермионы Грейнджер, но искажённое и бледное. Именно это лицо Гарри видел в задней комнате лазарета, этот образ запечатлелся в его разуме за тридцать долгих минут трансфигурации, этот образ он воспроизводил четыре ещё более долгих часа, создавая фальшивое тело. Мёртвая девочка была обнажённой, ибо её одежда не была частью её и не трансфигурировалась.

В голове промелькнули часы, проведённые в лазарете, вспомнились кошмары последующих дней. Гарри отбросил эти мысли.

– Отойди, ― велел Волдеморт. ― Дальше моя работа.

Гарри сглотнул и отступил от алтаря к дверям мавзолея, где он стоял до того.

– Температура её тела ― около пяти градусов по Цельсию, в смысле, я охлаждал его до такой температуры, чтобы её мозг не повредился… ― его голос колебался. Он и правда собирается это сделать? На самом деле? Наверняка он запланировал какую-то ловушку, и Гарри просто её не замечал. Волдеморт сказал, что ни он, ни кто из его людей не причинит Гермионе вреда, что её тело и разум будут её собственными, ― зачем ему это?

Волдеморт снова подошёл к алтарю и взмахом руки разместил тело в центре алтаря. Высокий голос проговорил ровно и отчётливо:

– Плоть, плоть, плоть, столь мудро сокрытая.

Обелиски снова начали петь.