Гарри Поттер и Наследники Слизерина

— Нам приходилось всё время за вами следить, – взял слово Дамблдор. – Так мы были в курсе, что вы увлекаетесь гремуарами, что вы – незарегистрированный анимаг, и что вы помогаете Гарри искать его тётку, то есть – саму себя. Но не думайте, что мы перестраховывались или не давали вам ступить лишнего шага, контролируя абсолютно всё. У меня возникла одна идея насчёт вас и Волана‑де–Морта. Если он и Гарри чувствуют настроение друг друга, их чувства связаны, то у тебя и Волана‑де–Морта сходное мышление. То, что пришло ему в голову, рано или поздно должно было прийти и тебе. Не зря же ты искала и покупала его чёрные книги. Чтение гремуаров – не самое невинное увлечение, но мы тебе не препятствовали. Я знал, что всё, что ты делаешь, не лишено смысла. Ведь и правда лишь тебе одной пришло в голову использовать против Волана‑де–Морта его же средства. Мы дали тебе карт–бланш и разрешили действовать на своё усмотрение, но не на свой страх и риск. При твоих отлучках в Лондон тебя незаметно курировал Люпин, при прогулках в Хогсмид – Блэк, твои ночные прогулки по школе контролировал профессор Снегг. Так что мы все трепетно о тебе заботились.

— Всё это, конечно, здорово, профессор Дамблдор. Но как долго вы собирались держать меня, да и всех остальных, в неведении? Я что, всю жизнь должна была оставаться какой‑то придуманной Мелиссой Найтингейл? Жить чужой жизнью? Проживать чужую жизнь?

— Х–м-м… Хороший вопрос, девочка, – снова взял инициативу объяснения на себя Дамблдор. – Мы действительно действовали наугад, без чёткого плана, на свой страх и риск. Мы не знали, что получится в итоге. Но в жизни именно это и интересно, когда не знаешь, что ждёт тебя впереди, нельзя заранее разложить всё по полочкам. Ситуация могла в любой момент выйти из‑под контроля…

— Вы что, ставили на мне эксперимент! Интересно им было, видите ли! – гневно перебила его Мелисса–Маргарет. – Вам было интересно узнать, как далеко зайдёт вся эта история? Я что – подопытный кролик? Морская свинка? Флоббер–червь? Между прочим, на проведение экспериментов с живыми существами надо брать специальное разрешение Министерства, – съязвила она. – Они не знали, что получится в итоге… Милосерднее было дать мне умереть или сойти с ума, чем подвергать этому публичному порицанию! Да мне ни один человек в здравом уме и трезвой памяти теперь руки не подаст, за исключением, разве что, непробиваемого Малфоя… – Маргарет готова была разрыдаться.

— Знаешь, детка, мы рассудили, что лучше тебе оставаться живой и в своём уме, – несколько жёстко ответил Дамблдор. – Почить в бозе и свихнуться ты всегда успеешь, у тебя прекрасные шансы и для того, и для другого. Волан‑де–Морт не дремлет. Он весь год пытался добраться до тебя и до Гарри, собираясь, возможно, убить вас обоих. Ты всегда можешь облегчить его задачу, но имей в виду, что от тебя зависит судьба этого мира. Мы с ног сбились, пытаясь защитить тебя, но не думай, что мы делали это исключительно ради тебя. – Мелисса–Маргарет притихла. – Ты – это установившийся порядок вещей. Ты – незыблемость устоев этого мира. Что бы ты ни говорила, мы будем охранять тебя даже от тебя самой. Слишком многое поставлено на карту. Ты не принадлежишь себе, ты – всеобщее достояние. На тебе лежит большая ответственность, и никто не виноват, что этот тяжкий груз лёг именно на твои плечи. Не впадай в панику и истерию. У каждого в жизни своё предназначение. У тебя оно такое. Эксперименты на живых людях ставим не мы, а сама жизнь. Мы просто не могли предусмотреть всего того, что произойдёт в результате нашего вмешательства в естественный ход событий. Мы рисковали, возможно – ошибались, но жизнь сама всё расставила по своим местам. Мы не смогли предположить всего, не смогли полностью проконтролировать ситуацию. Так получилось с Анонимом, подхватившим нашу затею с порочащими письмами, и с кольцами наследников Слизерина. Мы знали, конечно, что Волан‑де–Морт попытается до тебя добраться, но не знали, когда и каким образом он это сделает. В любом случае, тебе надо было всё это время оставаться в школе, которая является самым безопасным местом для тебя, а, значит, залогом нерушимости традиционного порядка вещей.

— То есть получается, что Аноним мог написать любую гадость, я всё равно осталась бы в школе? – кажется, Мелисса–Маргарет сменила гнев на милость и перестала возмущаться.