Гарри Поттер и Наследники Слизерина

— Луди! Ты наконец‑то плиехал! А я тебя с утла калаулю! – вдруг воскликнула Мелисса тоненько, по–детски коверкая слова. Изображение дёрнулось и подпрыгнуло вверх – очевидно, мальчик схватил кроху в охапку, а потом посадил её себе на плечи, потому что стало лучше видно дом и даже небо над ним. Изображение чуть подрагивало – мальчик шёл к дому, неся сестрёнку на закорках. Вероятно, он что‑то говорил, но слов не было слышно.

— Вы слышите, что говорит вам Руди?

— Да.

— Передавайте мне его слова.

— Привет, Сорока, как дела? Я приехал на каникулы и всё лето буду с тобой! Ты очень скучала?

— Да, очень, я чуть не умейла от скучания!

— Чуть не умерла? Ну надо же, как нехорошо. Зато скоро к тебе в гости приедут мои друзья. Ты их помнишь?

— Да, Луди, помню! Один такой класивый, кудлявый, такой весёлый; длугой тозе холосый, толко но всё влемя глустный, но он мне зато книски титает; а есё длугова я не люблю, он маенький и толстый.

— Молодец, Сорока, всех вспомнила. А где мама с папой?

— Мама пикёт твои любимые пиласки с мёдом…

— Пирожки с мёдом? А, наверное – с патокой!

— Ну да! А папа в галазе, тё‑то там делает с масыной, он хотет наутить тебя водить, Луди! Тойко это секлет, ты не говоли им, сто я тебе плобойталась!

— Ладно, Сорока, не умеешь ты хранить секреты, на то ты и сорока. И сколько тебе раз говорить, не называй меня Руди!

— Ну и сто, мне так нлавится! Это имя такое класивое…

— Ладно, Сорока, идём. – Изображение сильно дёрнулось – мальчик снял сестру с плеч, и они зашли в дом. Мимо проплыло изображение коридора, и вот появилась чистая, светлая кухонька. От плиты отошла молодая ещё и очень приятная женщина с яркими глазами и пушистыми волосами, стянутыми в пучок. Она что‑то сказала и обняла мальчика, поцеловав его в щёку.

— Передавай мне слова женщины тоже, – велел Снегг. Мелисса повиновалась:

— О, дорогой, ты уже дома! Мы так по тебе скучали!

— Мам, ну я же писал всё время…

— Письма это одно сынок, а ты сам – совсем другое! Сорока, иди поиграй, а мы с твоим братом поговорим пока о его школьных успехах.

— Ну мам, я зе пелвая его встлетила, знатит, я пелвая буду с ним иглать!

— Наиграться ещё успеешь. Иди тогда позови из гаража папу, скажи, что сын приехал.

— Халасо, но тогда я есё возьму волсебную палотьку у Луди из темодана поиглать.

— Бери, но, смотри, аккуратно, не сломай!

— Я остолозненько… – и девочка убежала. Замелькали комнаты, потом появился задний двор и гараж. – Папа, папа, иди сколей на кухню, Луди плиехал! – и малышка побежала к большущему дубу, растущему во дворе.

Тут Мелисса нахмурилась и замолчала, по жидкому зеркалу пошла рябь и изображение пропало.

— Ну, что ж, это вполне безобидно, можно и так оставить, – сказал сам себе Снегг. – Хм. Что бы ещё проверить? – Он сверился с какими‑то записями в своём блокноте явно маггловского происхождения.

— Мелисса, вам три года. Весна, уже тепло, вы одна гуляете около дома. Что вы видите? Может, вы с кем‑то разговариваете?

В жидком зеркале вновь возникло изображение. На пригорке стоял дом, уже другой, поменьше и с жёлтой черепицей. Изображение запрыгало, и стало видно золотистый маленький мячик с приклеенными к нему прозрачными крылышками, трепетавшими на ветру. Мячик прыгал вниз по дорожке, а девочка, очевидно, бежала за ним.

Да это же детский игрушечный снитч! – догадался Гарри, внимательно вглядываясь в зеркало.

Бегущая девочка чуть не врезалась на полном ходу в подростка, возникшего буквально из ниоткуда. Он поймал мячик и протянул его малышке, улыбаясь. Подросток был очень симпатичный – темноволосый, черноглазый, с умным тонким лицом. В нём было что‑то смутно знакомое, Гарри напряжённо думал, но нужное воспоминание упорно ускользало от него. Мальчик что‑то сказал, и Снегг, сильно заинтересовавшись, велел Мелиссе говорить за него. Она начала, чуть басом:

— Привет! Это твой мячик?

— Да, это мой снитч. – Мелисса говорила уже чисто, не коверкая слова. – Руди ловит на–стоящий в Хогвартсе, он капитан команды по квиддичу, а я – пока этот. Я тоже обязательно буду ловцом, как мой брат.

— Наверное, ты очень любишь своего брата, если хочешь быть похожа на него!

— Да, я люблю его больше всех на свете. Он самый лучший! – Мелисса была бесхитростным и слишком уж дружелюбным ребёнком, по мнению Гарри.

— Его зовут Руди? Рудольф?

— Да, как оленя Санта Клауса. Это моя любимая игрушка. Чтобы он не обижался, что брата я люблю больше, я зову их одинаково.

— Понятно. А как тебя зовут, маленькая красавица?

— Сорока! Мне три года. Я уже умею летать на детской метле, – гордо заявила маленькая Мелисса. – А ещё я один раз взяла у Руди палочку и тако–о-ого натворила… – она захихикала.

— Расскажи мне пожалуйста, мне очень интересно.

— Не могу. Мама будет ругаться. Мне тогда здорово влетело, мы даже переехали в другой дом из‑за меня. И вообще, – спохватилась девочка, – мне нельзя разговаривать с незнакомцами.

— Но мы же уже знакомы. Я знаю, что тебя зовут Сорока, а твоего брата – Рудольф.

— А как тебя зовут?

— Я – Том. Том Рэддл…