Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Гермиона прошла вперед, Гарри же пропускал остальных и время от времени нажимал на выступ корня, чтобы ива не вздумала лупить его товарищей. Джинни, Лаванда, Сюзан Боунс и Ханна Эббот последовали за Гермионой, потом — Эрни с Энтони Гольдштейном. В тоннеле все снова стали видимыми, иначе передвигаться было бы невозможно.

— Надо восстановить этот ход, — произнесла впереди Гермиона.

Гарри надеялся, она знает, как это можно сделать. В этот раз он запомнил время, и выяснил, что путь от Ивы до Хижины занимает вовсе не долгие часы, а чуть более двадцати минут.

— Где мы? — спросила Лаванда, когда все столпились в пыльном холле, и Гермиона зажгла свет на конце своей палочки.

— Это заброшенный дом. Неважно, — сказал Гарри.

Согласно плану, он должен был перенести своих помощников на место, и очень опасался, что в деревне Реддлей все переменилось с тех пор, какой он ее запомнил. Однако эти опасения не оправдались; вместе с Эрни они оказались у подножия холма, откуда дом был отлично виден, такой же величественный и обветшалый, как в его сне. На кладбище в стороне Гарри даже не оглянулся.

До чего утомительно оказалось аппарировать с каждым! Лаванда обругала его за то, что он якобы чуть не оторвал ей воротник; Джинни так сжала предплечье, что остались синяки, а Энтони едва не расщепился, потому что, как оказалось, тоже что-то такое в уме представлял. Вот когда Гарри пожалел, что согласился с планом Гермионы взять столько народу. Он даже не был ей особо благодарен за то, что она при аппарировании не доставила ему вообще никаких хлопот.

— Осмотритесь, как следует, — попросил он. — Запомните место, в следующий раз будете сами сюда аппарировать.

— У меня пока не получается, — с вызовом произнесла Джинни.

— Тогда я тебе помогу, — с добрейшей улыбкой пообещала ей Лаванда.

Дом Реддлей оказался не только отлично виден, но и находился буквально в двух шагах. Через пять минут компания уже остановилась у калитки.

— А вдруг здесь есть охрана? — предположила Гермиона.

— Поздно уже. Если это так — сейчас узнаем, — сказал Гарри и толкнул калитку.

Но ни на дорожке, ни возле дома никто им не встретился. В том, чтобы идти по заброшенному саду, было что-то жутковатое, но Гарри посетило подозрение, что вся напряженность исходит лишь от него и от его спутников. Опасения его достигли апогея, когда, толкнув дверь, Гарри обнаружил, что замок сломан, и войти может кто угодно. Это было подозрительно, но интуиция по-прежнему молчала.

— Достаньте на всякий случай палочки, — небрежно посоветовал Гарри.

Исследование дома сразу же показалось делом нешуточным. Они подолгу задерживались в каждой комнате, и Гарри все больше убеждался, насколько неподъемная задача — перебрать все вещи в этом доме. Мебель была старомодно тяжелая и «очень красивая, если привести ее в порядок», — сказала Гермиона. На столах, диванах и шкафах были постланы вязаные салфетки и покрывала, и везде, куда ни ступит нога — тучи пыли почти как в Визжащей хижине.

С первого шага в этом доме Гарри понял, что ничего не чувствует, нет здесь никаких хоркруксов и вообще ничего, связанного с Волдемортом и волшебством. Но он не хотел признаваться людям, которых привел сюда, что все это напрасно, кроме того, он считал себя обязанным увидеть комнату, где, находясь в этом доме, жили Волдеморт с Хвостом.

При свете дня она выглядела безобидно. Прошло достаточно времени для, того, чтобы следы обитания кого бы то ни было стерлись, хотя, вспоминая отдельные эпизоды своего сна, Гарри мог бы указать те места, где проползала Нагини.

— Мерлин, сколько пепла в этом камине, — раздраженно буркнула Лаванда. Гарри подумал, что в следующий раз, пожалуй, не стоит брать ее с собой, если она так расстраивается из-за сохранности воротника.

— Позволь-ка, — внезапно оживилась Гермиона и, сделав ей жест отойти от камина, сама подошла туда и нацелила на пепел палочку. Гарри откуда-то мгновенно понял, что она собирается делать, и… передумал насчет Лаванды. Ему самому, да и никому другому и в голову не пришло разглядывать, что там в камине.

Никто, за исключением Гарри и Лаванды, не обращал на нее внимания, и Лаванда отвернулась было, бормоча: «Еще ты станешь убирать здесь всякий мусор!», но тут шелест заставил ее повернуться обратно.

Гарри глазам своим не сразу поверил: взмах палочки — и пепел собирался в пергаментные листы разной степени потрепанности. Гермиона продолжала что-то беззвучно произносить, и выглядела очень довольной собой, словно у нее получалось что-то, в чем она не была уверена. Она прервалась лишь затем, чтоб с претензией обратиться к Гарри:

— Убери же ты все это, не видишь, листы мне пепел заслоняют!

Гарри поспешил выполнить распоряжение. Несмотря на прежнее отсутствие предчувствий, руки его слегка дрожали от радостного, победного волнения. Это ведь были пергаменты, и здравого смысла с лихвой хватало для того, чтобы понять, кто мог их здесь жечь. В тот момент он так же гордился Гермионой, как два года назад, когда увидел особенной формы прыщи на лице предательницы Мариэтты.