Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— До этого еще додуматься надо! – объяснил учитель с таким видом, что становилось понятно: это не каждому дано. – А когда товар под рукой, идея возникает сама собой. Я все обдумал, в самом деле, это – отличное прикрытие и в плане получения средств, и для хранения всяких интересных вещей. Там, на фирме, всегда висит несколько пузырей для демонстрации. Пузыри не лопаются по нескольку дней. Отличное место для того, чтобы спрятать внутри что‑нибудь недозволенное, не так ли? Эти пузыри, насколько мне известно, синие и абсолютно непрозрачные. К тому же, Хестию Джонс попросили проверить в госпитале святого Мунго, и она заметила, что в палате Лонгботтомов не убывает этих фантиков. Совсем как буклетов в общих гостиных, странно, да? Полагаю, Августе Лонгботтом посоветуют перевезти родственников домой, когда разберутся с «Друбблс». Вряд ли им там станет лучше, хотя, какая разница? Милейшая Алиса никогда не отличалась особым умом.

Гарри был возмущен, но, вместе с тем, не мог не почувствовать к логике профессора уважение. Впрочем, тон, с которым Снейп отзывался о матери Невилла, наводил на определенное подозрение сам по себе, даже если бы в памяти не содержался фрагмент о девочке, смеющейся, пока юный Северус Снейп пытается взобраться на брыкающуюся метлу.

— Она Вас отвергла? – брякнул Гарри, не подумав.

В первый момент, когда профессор начал отвечать, от него повеяло знакомой холодной невозмутимостью, но затем с его внешностью вдруг случилась разительная перемена. За несколько секунд Гарри получил полное представление о том, что представлял собой профессор Снейп в отрочестве, до того, как стать профессором. И если бы им пришлось учиться в одно время, этот субъект, ехидный, саркастичный и упивающийся своим интеллектуальным превосходством, верящий, что способен перехитрить кого угодно, вряд ли понравился бы ему больше, чем Джеймсу Поттеру.

— Лучше бы ты о своих экзаменах беспокоился, – высокомерно, не задумываясь, посоветовал Снейп. – С тебя станется провалиться, и тогда все усилия Минервы МакГонагол вытянуть тебя в авроры пойдут псу под хвост. И к лучшему. Эл Эванс перевернулся бы в гробу, узнай он, что его внук метит в легавые. Мельчает порода!

Никогда больше, ни до, ни после Гарри не слышал, чтобы профессор Снейп изъяснялся подобным образом.

— Возможно, я потерял шанс стать фокусником или мошенником, – со злостью согласился Гарри, – но и Вы, с э р, тоже!

В ответ Снейп тоном экзаменатора поинтересовался, не пора ли им выходить.

Теперь до Министерства магии было рукой подать, но пространство, которое им предстояло преодолеть пешком, могло содержать засаду. Поэтому Гарри, ни слова не говоря, сунул профессору в руку его палочку. Молчание свидетельствовало о том, что Снейп, по всей видимости, одобряет предусмотрительность своего ученика. Так они и шли, готовые в любой момент отразить атаку, отстранившись от взаимной неприязни, благо необходимость неусыпной бдительности не оставляла простора для размышлений. Спустя бесконечно долгую прогулку они оказались в знакомом тупике с мусорными баками.

Здесь завершался один этап задания, и начинался другой. А юный герой, от которого зависело бесконечно много, чувствовал себя вымотанным до тошноты.

«Скорее бы все закончилось», – подумал Гарри. И он бросился к освещенной будке едва ли не бегом. Но голос из оставшейся позади тьмы догнал.

— Ты сожалеешь, Поттер?

— О чем? – спросил Гарри, оборачиваясь.

Снейп стоял на том же месте, его фигура нечетко выделялась на сумеречном фоне.

— Некоторые вещи лучше не знать. Так спокойнее, – объявил профессор и, не удержавшись, сорвался на назидательность: – Я думаю, сегодня ты это усвоил.

Гарри сам не знал, на пользу ли ему это, его разрывали противоречивые чувства, он не готов был ответить, и не собирался в этом признаваться. С другой стороны, его неприятие Снейпа ослабло: побочный итог понимания. Но гриффиндорец не собирался позволять профессору и далее демонстрировать свое превосходство.

— А Вы, – в свою очередь, поинтересовался он, – сильно расстроились, что пришлось мне все это рассказывать?

В темноте Гарри не мог видеть выражение лица собеседника. Во всяком случае, ответ последовал не сразу.

— Пожалуй, я должен был когда‑то пройти через это, – произнес профессор, и в голосе его было столь мало выражения, что он казался бесцветным. – Теперь я стал сильнее.

Что‑то кольнуло Гарри.

— Простите, – тихо произнес он, – если сегодня я растревожил Ваше прошлое. Но я имел право знать.

— У меня нет прошлого, – последовал ответ. – Я – профессор Северус Снейп. И впредь разбирайся сам со своими правами. А сейчас, наконец, будь добр, Поттер, вызови поскорее этот несчастный лифт. Я довольно пережил за этот вечер и не желаю, вдобавок, мерзнуть тут до судного дня.