Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Проверку практических навыков по защите от темных искусств, как метко заметил Рон, вполне можно было провести в реальных условиях. Хогсмид находился на положении осады, а в местах вроде Министерства, где еще раньше установили Зеркала Сокровения, то и дело штучно попадались Упивающиеся смертью. Каждая такая поимка вызывала ликующие хвалебные статьи, хотя Серый Кардинал был далек от ликования.

— И все равно с этими зеркалами была отличная идея, – гордо заявил Малфой, глядя так, словно это его личная заслуга. – А что, Поттер, рассчитываешь, что тебе снова дадут дополнительные баллы за Патронуса?

Гарри проворчал, что нет, поскольку многие этому научились, и на том напряженность разговора иссякла, поскольку во дворике появилась Амбридж.

Гарри вытерпел многое, но так и не смог смириться с той вопиющей наглостью, что ей позволено здесь находиться. Она же, несомненно, чувствовала, что он еле сдерживается, чтобы не сорвать с нее бант и не запихать в глотку. Она, он знал, нарочно оказывалась поблизости как можно чаще, ожидая, когда он позволит себе что‑нибудь неподобающее или вовсе выйдет из себя. Но на сей раз она обратилась к Малфою.

— Я слышала, Вы все‑таки изъявили намерение сдавать экзамен по Защите от темных сил, – зажурчала она. – На вашем месте я бы не рискнула показывать отличные результаты, – собственные слова вызвали у нее приступ глупого хихиканья.

— Благодарю за совет, – процедил Малфой.

«И это еще Гермионы рядом нет», – подумал Гарри, с ненавистью сверля глазами ее удаляющуюся спину.

— Жаль, мой отец больше не в попечительском совете, – посетовал Драко.

Гарри не мог бы искренне согласиться с ним, но по такому поводу предпочел не спорить, тем более что и Рон тоже промолчал.

— С одной стороны, это несправедливо, – изложил свое мнение Рон, когда они возвращались на практическую часть, – а вообще‑то он сам ведь постарался, чтобы все считали его сторонником Сам–Знаешь–Кого.

Практическое испытание защиты проходило, как долгожданный вызов. Часто, когда он колдовал, у Гарри возникало состояние, как будто сознания его и Темного лорда перекрещиваются. Битва близилась; и все равно у Гарри не было ощущения чего‑то решающего, окончательного. Все происходило очень буднично, как за одним экзаменом следовал другой. Угроза зависла над ним; но зависла она давно, еще тогда, когда он и понятия о ее существовании не имел. Он привык.

— Гарри, ты как будто все время о другом думаешь, – заметила Сюзан Боунс, когда они освободились, и вместе со всеми шли на ужин.

Гарри понимал, почему она так говорит. Ведь с разумной точки зрения предполагалось, что именно для того, чтобы получить возможность сдать эти экзамены и получить диплом волшебника, он и провел в «Хогвартсе» семь долгих, подчас трудных, подчас опасных, неповторимо прекрасных лет. Экзамены наступили, но вот оказалось, что, находясь в школе и даже учась, Гарри стремился совсем не к этому. Более того, ТРИТОН был бледным отражением того, что пережил Гарри, выписывая до ночи формулы ядов, ловя снитч, временами вступая в драки и прогуливаясь с друзьями возле озера.

И, тем не менее, он готовился, а теперь, когда все закончилось, его посетило такое чувство внутренней опустошенности, что он просто не знал, куда себя деть.

Несколько однообразных, с короткими дуэлями, дней, когда вроде бы ничего не происходило, а младшие курсы начинали готовиться к своим экзаменам, промелькнули как туманный сон. В душе Гарри нарастала тревога, пока, наконец, она не сконцентрировалась в прорыве сознания.

Видение посетило Гарри днем, в общей гостиной, пока Гермиона в который раз пыталась объяснить, что за формулы выписала в свой блокнот во владениях Гриффиндора. Гарри вдруг перестал слышать и видеть то, что происходит вокруг, но потом отметил, что, несомненно, научился контролировать себя. Судя по всему, он не подал и вида, что с ним происходит что‑то необычное.

— Придется прервать наши посиделки, – объявил он глухо.

Оборванная на полуслове Гермиона и расслабленно валяющиеся в креслах одноклассники удивленно поглядели на него. Их лица, будничные, дышащие миром и покоем, казались бесконечно далекими от войны. Но перед внутренним взором Гарри стояла иная картина.

— Темный лорд выступит… сегодня, – сурово объявил Гарри, постепенно выравнивая дыхание. – Сообщи в Орден, – кивнул он Гермионе, – и объявите через монету, что надо собраться. И, я немедленно иду к Хагриду.

Он, однако, не двинулся с места, поскольку все еще чувствовал слабость в ногах, и голова слегка кружилась. Зато Рон без лишних слов встал и направился к окну, а Колин Криви быстро вынул монету.

— Дома его нет, – объявил Рон. – Дым из трубы не идет, и Клык на улице.

— Что, если попытаться застать Хагрида в учительской? – предложила Гермиона. – Он там иногда бывает. А зачем он?