Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

За столом друзья Гарри с нетерпением ждали известий.

— Чего понадобилось мамаше нашего хорька? – поинтересовался Рон.

Изумленный неожиданным оборотом отношений Люпина и Тонкс, Гарри как на духу выложил все подробности сцен, свидетелем коих только что оказался.

— Да, – прокомментировала Луна, – вот бы не подумала, что Люпин из таких.

— Из каких? – резко спросил Гарри. Люпин, о чем он неизменно помнил, был другом его отца и, пусть от него не ожидали такого оборота, Гарри его поведение показалось честным. Он не считал, что произошедшее каким‑то образом умаляет уважение к Люпину, и постарался взглядом выказать это Луне.

— Из таких, которые предпочитают, чтоб отношения заканчивали за них. Из провокаторов, – аттестовала Луна. – Есть такой мерзкий тип мужской трусости. Ну, и женской – иногда. А надо – чтобы все было ясно.

Все это она произнесла с типичным для нее мечтательно–отсутствующим выражением на лице. Гарри почувствовал, что желудок тяжелеет. Помнится, перед расставанием они с Чу Ченг поссорились, но он не был уверен, повел ли себя так, «чтобы все было ясно». Его неловкость усугублялась тем, что тут же, рядом, сидела Джинни, с которой он, правда, все ясно обговорил вот буквально месяц назад.

Но его переживания явно не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывал Рон. Даже в сумерках было заметно, как алеют его уши. Гермиона, вероятно, тоже вспомнив обстоятельства его расставания с Лавандой Браун, нахмурилась, и ее глаза при этом сверлили Рона без всякого сочувствия. Тот, вероятно, не выдержал этого и все же решил поспорить.

— Ну и что тут такого? – с вызовом спросил лучший друг, волком глядя на Луну.

— Просто это жестоко – позволять длиться чужим надеждам, позволять строить планы, если сам хочешь все прекратить, – ответила Луна, ничуть не смущаясь. – Конечно, очень удобно в результате выйти из воды белым и пушистым, свалив всю вину на девчонку. Хуже всего, иногда такие типы вообще ничего не говорят, а все из трусости, – добавила она и принялась деловито доедать мороженое. Рон потянулся за своей порцией, но ему было столь не по себе, что бедняга опрокинул вазочку, и принялся, чертыхаясь, искать палочку, чтобы убрать.

— Ты права, – неожиданно с сильным чувством выпалила Гермиона и небрежным движением удалила загрязнение на скатерти перед Роном. – Это действительно непорядочно!

Гарри решил, что теперь просто обязан прийти на помощь другу и, прочистив горло, сказал:

— Не понимаю я все‑таки, какая разница, кто закончил отношения, которые и без того разваливались!

Еще не договорив, он готов бы откусить себе язык, потому что Джинни встала и ушла.

— Нельзя заставлять другого мучиться за то, в чем сам виноват, – изрекла Луна, как всегда не подозревая, что натворила.

Праздник между продолжался для гостей, молодожены успели испариться. Вернулись близнецы и, не замечая кислых лиц за столом, объявили, что через час подадут свадебный торт.

— Это что‑то обалденное! Хотите подглядеть? – заговорщитски подмигнул Фред.

Рону, казалось, было все равно, лишь бы уйти, и он охотно последовал за ними. Гарри тоже не улыбалось делить компанию с Луной и хмурой Гермионой. Вспомнив, что он так и не встретился с Крамом, гриффиндорец отправился на его писки и, не пройдя нескольких шагов, услышал мелодичный оклик:

— Арри!

На дорожке стояла, накручивая на палец прядь серебристых волос, Габриэль. Она приблизилась и, взяв его под руку, мягко увлекла в сад. В голове Гарри приятно загудело. Вспомнив, что она, как и Флер, частично вейла, он приказал себе не раскисать, и впоследствии верил, что это у него получилось.

Когда она находилась рядом, мир вокруг действительно становился другим, каким‑то плывущим и окрыляющим. Джинни не зря предупреждала его. Габриэль действительно говорила что‑то насчет того, что после того, как он вытащил ее из воды, она много думала о нем.

— Мне нечего тебе предложить, – твердо произнес Гарри, потеряв всякую надежду, что она когда‑нибудь замолчит. Однако вейлы, должно быть, умели и вытягивать тайные помысли из тех, кого избирали жертвами своих чар. Он что‑то мямлил насчет Темного лорда, того, что никто, кроме него, не сможет справиться с этой угрозой и, кажется, даже проговорился насчет хоркруксов. Он растекался киселем, и отрезвляло его только то, что из‑за этого он становился сам себе противен.

— А когда кончится? Ведь ты когда‑то победишь его, – сказала Габриэль. – Вспомни обо мне!

— Вряд ли, – покачал головой Гарри, вспоминая о Джинни. Потом, спохватившись, что сказал грубость, добавил как можно мягче: – Прости, я не хочу тебя обижать. Но будет лучше, если ты вообще не будешь строить планы на мой счет. То, что я должен сделать, заставило меня расстаться с моей девушкой. Если все кончится хорошо, то я вернусь к ней.

— Надеюсь, она тебя дождется, – сказала Габриэль и, встав на цыпочки, поцеловала Гарри в щеку. То, что почувствовал Гарри в этот момент, было поистине чарующим и невероятным. Волна нежности охватила его, изнутри поднялось и едва не ударило в голову чувство приятной гордости, что он такой…