Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Под конец речи самоуверенность начинающего аврора совсем восстановилась. Отдавая должное его стратегически верным рассуждениям, Гарри, впрочем, уже находился в таких отношениях со слизеринцами, что наблюдать их мог лишь на расстоянии. Не столько умные рассуждения Маклагена, сколько его покровительственный тон утомил и Гарри, и остальных. Так что, если тот и дожидался приглашения в купе, ничего подобного не последовало, Гарри распрощался едва ли не быстрее, чем слизеринцы. Отчасти он не позвал Кормака и потому, что щадил чувства своих, особенно некоторых, друзей.

— Выпендривается! – ворчал Рон, разваливаясь на сидении. – Конечно, его приняли в авроры! Ведь он охотился с министром на летних каникулах, тоже мне, важная шишка!

— Рон! – с упреком произнесла Гермиона. – Не надо так, ведь ты знаешь, отбор туда чрезвычайно строг. Наверное, у него все‑таки есть способности, да и оценки хорошие…

Мнение Рона горячо поддержала Джинни.

— Уж не знаю насчет его оценок, но он просто трепач, – выпалила она. – Мерлин ведь не допустит, чтобы он оказался нашим новым преподавателем защиты!

— Нет, ты что, он же только сам выпустился, – не без опасений возразила Гермиона.

— А пусть бы! – оживился Рон. – Это бы означало, что в конце года он совсем перестанет надоедать!

Эту тему Гермиона поддерживать не стала, тем более, что в купе вошла Луна и стала показывать ей и Невиллу какую‑то заметку в «Придире».

Поезд продолжал все так же продвигаться вперед, постукивая колесами. Гарри откинулся на своем месте и смотрел в окно. Движение убаюкивало его, однако мысль напряженно работала.

То, что Малфой больше не был старостой, вселяло в душу гриффиндорца чувство неприятно–радостного удовлетворения. Хотя он и понимал, что это слабое утешение, и на поверку кандидатура Забини вряд ли была намного лучше, Гарри все же считал, что отстранение Драко – это важный шаг. Малфоя все‑таки наказали, и, в любом случае, об этом узнает вся школа.

Он не обратил внимания, что в глазах потемнело, почему‑то подумал, что поезд въехал в тоннель. Однако почти сразу Гарри узнал голос, которого в «Хогвартс–Экспрессе» не должно быть ни при каких обстоятельствах.

«Неужели ты еще не понял, что я не принимаю половинчатых результатов, старый хитрец! Эти палочки не дают им полной силы! Если ты не заменишь их на более мощные, то я найду замену тебе!».

«Все, что я сделаю из осины, будет таким же», – отвечал другой голос, спокойный, но усталый.

Из темноты выплывали очертания предметов, они то наваливались на Гарри, то отодвигались. Голос Волдеморта потонул в глубоком шуме, но смысл слов был понятен и так.

Гарри выбросило из наваждения так же ровно и буднично, как оно возникло. Но осознание того, что случилось, было очень отчетливо. Однако тело не сразу послушалось его, несколько тяжелых мгновений Гарри не мог ни заговорить, ни шевельнуться.

— Гарри, ты в порядке? – обратился к нему Невилл.

— Зеркало, – прохрипел Гарри и, с трудом владея рукой, стал судорожно копаться в кармане.

Зеркало не нащупывалось, казалось, целую вечность. Наконец, он нашел его и, глядя прямо в стекло, отчетливо произнес: «Орден». Он видел, что ребята бросили свои дела и столпились вокруг него, и больше всего боялся, что кто‑нибудь вздумает отвлекать его ненужными вопросами.

Мгновение спустя в зеркале появилось невозмутимое лицо Кингсли Шеклбота.

— У меня было видение, – заговорил Гарри, не тратя время на приветствие. – Темный лорд угрожает убить Олливандера. Я знаю, что пока он не собирается этого делать, но…

— Подожди, я буду записывать, – на мгновение Шеклбот отвлекся, а затем, вновь повернувшись, скомандовал: – Говори.

— Ну, там было сумеречно, как всегда. Олливандер сидел на табурете, он прикован к кровати с железной спинкой, но может передвигаться примерно по половине комнаты, – прикинул Гарри. – Волдеморт был недоволен тем, что его палочки для Лестранжей недостаточно мощные. А мистер Олливандер ответил, что он не может сделать ничего лучше из такого материала, как осина.

— Как выглядело это помещение? – спросил Кингсли.

— Ну, пол дощатый, – выпалил Гарри, – обстановка очень простая, окно занавешено…

— Рассказывать, кто во что одет, необязательно. Это дом или гостиница, как тебе показалось? – перебил аврор.

— Говорю тебе, я ничего толком не разглядел. Было, как всегда, темно, какая‑то комната, – протараторил Гарри. Его охватило чувство сродни панике, Гарри почти физически ощущал, что значит выражение «упущенное время». Все вопросы казались неважными. Он точно знал только одно: следует действовать, предпринять что‑то, и как можно скорее. Он был знаком с мистером Оллвандером, и его судьба никак не могла быть ему безразлична.

— А звуки? – настойчиво потребовал Кингсли. – Запахи? Ну, хоть что‑нибудь!

В голове у Гарри что‑то щелкнуло.

— Подожди‑ка. Один звук я, кажется, помню, – произнес он уже медленнее, давая себе время подумать. – Он доносился снаружи. Да, точно, это был пароходный гудок.

— Неплохо, – подбодрил его Кингсли. – Как звучал это гудок? Говори, что можешь, Мерлина ради, парень, напряги память!