Гарри Поттер и Огненная Чаша

— Послушай, — терпеливо начала Гермиона, — всё внимание всегда направлено на тебя, согласись, что это так. Я знаю, ты в этом не виноват, — быстро добавила она, заметив, что Гарри в ярости открыл рот, — и знаю, что ты об этом не просил… но… сам знаешь, у Рона куча братьев, с которыми его так или иначе сравнивают, а ты, его лучший друг, настоящая знаменитость — люди смотрят на тебя и не замечают его, и он с этим мирится и никогда не говорит об этом, но мне кажется, что этот раз оказался для него просто чересчур…

— Отлично, — горько воскликнул Гарри, — просто великолепно. Передай ему от меня, что я в любое время готов поменяться с ним местами. Передай, что я ему искренне желаю — пусть люди пялятся ему в лоб, где бы он ни появился…

— Я ему ничего передавать не буду, — отрезала Гермиона. — Ты ему сам об этом скажешь, это единственный способ всё выяснить.

— Я не стану за ним бегать и уговаривать, чтобы он повзрослел! — закричал Гарри так громко, что с соседнего дерева в испуге слетело несколько сов. — Может, он сам поверит, что для меня в этом нет ничего хорошего, когда я сломаю себе шею или…

— Не шути так, — тихо сказала Гермиона. — Всё это совсем не смешно. — Она была до крайности взволнована. — Гарри, я тут подумала… но ты же и сам знаешь, что надо сделать, да? Сразу же, как только вернёмся в замок?

— Конечно, знаю, дать Рону хорошего пинка под…

— Послать письмо Сириусу. Ты должен рассказать ему обо всём, что случилось. Он просил тебя сообщать ему обо всём, что происходит в «Хогварце»… такое впечатление, что он ждал чего-то подобного. Я взяла с собой пергамент и перо…

— С ума сошла? — Гарри оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не слышит, но во дворе никого не было. — Он вернулся в страну только потому, что у меня болел шрам. А если я скажу, что кто-то подстроил, чтобы я участвовал в Турнире, он вообще, наверное, ворвётся прямо в замок…

— Ему нужно это знать, — сурово произнесла Гермиона. — Он в любом случае узнает…

— Каким образом?

— Гарри, такие новости не остаются незамеченными, — Гермиона сделалась крайне серьёзна. — Турнир — значительное событие, ты — знаменитость, я удивлюсь, если в «Прорицательской» уже не появилось статьи о твоём участии… ты и так уже почти во всех книжках про Сам-Знаешь-Кого… а Сириус предпочёл бы узнать обо всём от тебя, я уверена.

— Ладно, ладно, напишу, — Гарри выбросил остаток бутерброда в озеро. Пару мгновений они оба задумчиво наблюдали, как он плавает, пока из-под воды не высунулось длинное щупальце и не утащило его. Тогда они пошли обратно в замок.

— Чью же сову мне взять? — спросил Гарри, когда они взбирались по лестнице. — Он же сказал не посылать Хедвигу.

— Спроси у Рона, можно ли взять…

— Ничего я у Рона спрашивать не буду, — ровным голосом отрезал Гарри.

— Тогда возьми одну из школьных сов, их всем можно брать, — предложила Гермиона.

Они поднялись в совяльню. Гермиона дала Гарри пергамент, перо и бутылочку чернил и принялась расхаживать вдоль длинных насестов, рассматривая сов, а Гарри сел, прислонился к стене и стал сочинять письмо.

Дорогой Сириус!

Ты просил меня сообщать тебе обо всём, что происходит в «Хогварце», так что слушай — я не знаю, может, ты уже слышал об этом — в этом году в «Хогварце» состоится Тремудрый Турнир, а в субботу вечером меня выбрали четвёртым чемпионом. Я не знаю, кто поместил мою заявку в Огненную чашу, я сам этого не делал. Другой чемпион «Хогварца» Седрик Диггори, он из «Хуффльпуффа».

Тут он задумался. Ему хотелось как-то объяснить, какой тяжёлый камень лежит у него на душе со вчерашнего вечера, но он не смог облечь это в слова, поэтому просто ещё раз обмакнул перо в чернильницу и дописал:

Надеюсь, у тебя всё в порядке, и у Конькура тоже.

Гарри

— Всё, — сказал он Гермионе, встав на ноги и отряхивая с робы солому. В этот момент ему на плечо, трепеща крыльями, опустилась Хедвига и протянула лапку.

— Я не могу тебя послать, мне нужно послать кого-нибудь из них, — объяснил ей Гарри, оглядываясь на школьных сов.

Хедвига издала очень громкий крик и взлетела так резко, что её когти больно вонзились в плечо Гарри. Всё то время, пока он привязывал письмо к лапке большой амбарной совы, Хедвига сидела к нему задом. Когда амбарная сова улетела, Гарри протянул руку и попытался погладить Хедвигу, но та свирепо щёлкнула клювом и взмыла к стропилам.

— Сначала Рон, а теперь ещё и ты, — рассердился Гарри. — Я не виноват.

***

Если Гарри думал, что, как только все привыкнут к мысли, что его выбрали чемпионом, дела наладятся, то следующий день показал, насколько он ошибался. В понедельник начались занятия, он больше не мог прятаться от всей школы — и стало ясно, что вся школа, как и гриффиндорцы, не сомневается, что Гарри сам подал заявку на участие в Турнире, но, в отличие от гриффиндорцев, вовсе от этого не в восторге.