Гарри Поттер и Орден Феникса

Было странно стоять здесь, в хирургически отполированной кухне тети Петуньи около громадного холодильника и домашнего кинотеатра и свободно рассказывать дяде Вернону о лорде Волан-де-Морте. Прибытие дементоров в Маленький Вингинг, казалось, рушило большую невидимую стену, которая разделяла мир магглов на Тисовой улице и мир волшебников, две жизни Гарри как бы соединились в одно целое, и все, как бы перевернулось вверх тормашками; Дурсли спрашивали о подробностях волшебного мира; и миссис Фигг знала Альбуса Дамблдора; дементоры летали над Маленьким Вингингом, и он мог никогда больше не вернуться в Хогвартс. Голова Гарри трещала еще больше.

— Достаточно! — прошептала тетя Петунья.

Она посмотрела на Гарри, как прежде никогда не смотрела, и внезапно, в первый раз в его жизни, Гарри действительно понял, что она сестра его мамы. Он не мог сказать, почему это обстоятельство подействовало на него так сильно в этот момент. Все, что он знал, было то, что он был не единственным человеком в комнате, который знал, что вернувшийся Волан-де-Морт мог натворить. Тетя Петунья за всю ее жизнь никогда не смотрела так на Гарри, как недавно. Ее большие бледные глаза (в отличие от ее сестры) не были сужены в гневе, они были широки и напуганы. Разъяренная отговорка, что они содержат Гарри всю его жизнь — и что не было никакого волшебного мира, кроме мира, в котором живут они с дядей Верноном, казалось, были давно забыты.

— Да, — сказал Гарри, глядя прямо на тетю Петунью. — Он вернулся месяц назад. Я лично видел.

Ее руки вцепились в плотные плечи Дадли.

— Держись, — сказал дядя Вернон, переводя взгляд со своей жены на Гарри и обратно, очевидно ошеломленный и путанный беспрецедентным пониманием, которое, казалось, прыгало между ними. — Ну, держись, так ты говоришь, этот лорд Вольдитинг вернулся?

— Да.

— Это тот, кто убил твоих родителей?

— Да.

— И теперь он посылает «Дисмемберов» за тобой?

— Похоже на то, — сказал Гарри.

— Ясно, — сказал дядя Вернон, смотря сначала на свою побледневшую жену, затем на Гарри, подтягивая брюки. Его, казалось, кто-то надувал, его большое фиолетовое лицо вытянулось у Гарри на глазах. — Ну, это все объясняет, — сказал он, и перед его рубашки затрещал, так как он продолжал надуваться, — теперь можешь идти.

— Что? — спросил Гарри.

— Ты слышал меня — ВОН, — заревел дядя Вернон так, что даже тетя Петунья и Дадли подскочили. — ВОН! ВОН! Я должен был сделать это много лет назад! Совы думают, что наш дом — это им дом отдыха. Пол зала разрушено. Хвост у Дадли, Мардж, парящая у потолка и, вдобавок ко всему, летающий форд «Англия» — ВОН! Было такое? Ты в истории! От тебя одни неприятности, ты не подвергнешь мою жену и сына, ты не вовлечешь нас в неприятности. Если ты собираешься идти тем же путем, где сейчас твои бесполезные родители, пожалуйста! ПРОЧЬ ОТСЮДА!

Гарри снова прирос к тому месту, где стоял. Письма из Министерства, мистера Уизли, Сириуса были в его руке. "Не уходи из дома снова, НЕ ОСТАВЛЯЙ СВОИХ ТЕТЮ С ДЯДЕЙ, ЧТОБЫ НЕ СЛУЧИЛОСЬ!"

— Ты слышал меня? — сказал дядя Вернон, выгибаясь вперед так, что его фиолетовое лицо приблизилось к Гарриному, он фактически чувствовал пятна слюны на его лице. — Давай отсюда! Ты уже сильно пожалел, что не уехал отсюда полчаса назад! Я прав насчет тебя? Уходи и никогда не появляйся на нашем пороге снова! Не знаю, почему мы держали тебя! Мардж была права, тебя надо было отдать в приют. Мы будем наказаны за свою доброту. Я думал, мы могли бы раздавить бы тебя, я думал, мы могли бы превратить тебя в нормального, но ты был хилым с самого начала, и меня достало все это, а именно — СОВЫ!

Пятая сова протиснулась через дымоход так быстро, что практически не запачкала пол возле камина перед взлетом в воздух с громким визгом. Гарри поднял руку, чтобы схватить письмо в алом конверте, но сова пролетела над его головой, летя по направлению к тете Петунье, которая вскрикнула и увернулась, закрыв лицо руками. Она бросила красный конверт ей на голову и полетела прямо к камину.

Гарри бросился вперед, чтобы схватить письмо, но тетя Петунья была первой.

— Вы можете не открывать его, если хотите, — сказал Гарри, — но я все равно услышу его, это вопилка!

— Брось его, Петунья! — прорычал дядя Вернон, — не открывай его, это может быть опасно!

— Оно адресовано мне, — сказала тетя Петунья колеблющемся голосом, Вернон, гляди, это для меня. "Миссис Петунья Дурсли, Кухня, Тисовая улица, дом номер 4."

Она испуганно отдышалась. Красный конверт залился дымом.

— Откройте! — убеждал ее Гарри. — Откройте лучше сейчас, потом хуже будет…

— Нет!

Руки тети Петуньи дрожали. Ее взгляд дико бегал по кухне, ища запасной выход, но было слишком поздно, конверт загорелся. Тетя Петунья бросила его.

Ужасный голос заполнил кухню, отзываясь эхом в запертом месте, раздаваясь из горевшего письма.

"Вспомни мое прошлое, Петунья."

Взгляд у тети Петуньи был похож на предобморочный. Она почти упала на стул, позади Дадли, закрыв лицо руками. Остатки конверта тлели в золе.

— Что это? — спросил дядя Вернон хрипло.