Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

Гарри прекрасно понимал его. Он представил, каково ему будет, когда он уже станет взрослым, решит, что навсегда избавлен от дома номер четыре по Прайвет-драйв, и вдруг придется снова туда вернуться.

— Для штаба здесь самое подходящее место, без всякого сомнения, — продолжил Сириус. — Поселившись здесь, мой отец применил к дому все известные в магическом мире меры безопасности. Это место — неопределимо, а значит, никто из магглов никогда не сможет нанести сюда визит… даже если вдруг им этого очень захочется… а теперь еще и Дамблдор добавил свою защиту; более безопасного дома не найти нигде. Дамблдор — Хранитель Секрета Ордена, поэтому никто не сможет найти штаб, если Дамблдор не скажет ему лично, где он находится… записка, которую Моуди показал тебе вчера вечером, была написана Дамблдором… — Сириус коротко, лающе хохотнул: — Видели бы мои родители, как нынче используется их дом… Пожалуй, по портрету моей матери можно себе представить реакцию…

Он нахмурился, потом вздохнул.

— Я бы не прочь иногда выходить отсюда и заниматься чемнибудь полезным. Попрошусь у Дамблдора сопровождать тебя на разбирательство твоего дела… под видом Кабысдоха,[70] разумеется… Как думаешь, смогу я оказать тебе небольшую моральную поддержку?

У Гарри внутри все оборвалось. Он не вспоминал о слушании в Министерстве со вчерашнего ужина: волнующая встреча с теми, кого он любил больше всего на свете, и все насущные разговоры полностью завладели его мыслями.

Но после слов Сириуса им вновь завладел сокрушительный страх. Он перевел глаза на Гермиону и Рона, наворачивающих сэндвичи, и подумал, каково будет ему, если они вернутся в Хогвартс без него.

— Не волнуйся, — сказал Сириус.

Гарри обернулся и понял, что Сириус наблюдает за ним.

— Я уверен, что тебя оправдают, в международном Статуте Секретности точно есть какаянибудь оговорка об использование магии для спасения собственной жизни.

— Но если меня и правда исключат, — тихо проговорил Гарри, — можно мне сюда вернуться и жить с тобой?

Сириус печально улыбнулся:

— Посмотрим.

— Мне было бы намного легче на слушании, если бы я знал, что не обязан буду возвращаться к Дарсли, — настаивал Гарри.

— Должно быть они совсем скверные, раз ты предпочитаешь это место, — хмуро проговорил Сириус.

— Эй, вы там, двое, поторопитесь или вам ничего не достанется, — позвала их миссис Уизли.

Сириус еще раз вздохнул, бросил мрачный взгляд на гобелен и вместе с Гарри отправился к остальным.

После обеда, разбирая вместе со всеми застекленные шкафы, Гарри изо всех сил старался не думать о слушании. На его счастье, эта работа требовала изрядной сосредоточенности, потому что многие предметы, казалось, ни за что не хотели покидать свои пыльные полки. Сириуса сильно укусила одна серебряная табакерка: через несколько секунд укушенная рука покрылась какой-то отталкивающей твердой коркой, словно жесткой коричневой перчаткой.

— Ничего страшного, — он с любопытством осмотрел свою руку перед тем, как коснуться ее палочкой и восстановить нормальную кожу, — должно быть там Бородавочный порошок.[71]

Он бросил табакерку в мешок, куда складывался весь мусор из шкафов, а мгновение спустя Гарри заметил, как Джордж запустил туда руку, предусмотрительно обмотав ее тряпкой, и сунул табакерку в карман, уже доверху набитый докси.

Потом им попался неприятного вида серебряный инструмент, похожий на многоногий пинцет — когда Гарри взял его, тот сразу же пауком побежал по руке и попытался проколоть кожу. Сириус схватил эту мерзость и прихлопнул тяжелой книгой под названием «Урожденная знать: Магическая генеалогия».[72]

Еще там была музыкальная шкатулка — когда ее завели, она затрынькала какую-то зловещую мелодию, от которой на всех напала странная слабость и вялость, до тех пор, пока Джинни не догадалась захлопнуть ей крышку; а еще — увесистый медальон, который никто не смог открыть, несколько древних печатей, и, в пыльной коробке, Орден Мерлина первого класса, врученный дедушке Сириуса «За заслуги перед Министерством».

— Это за то, что он отвалил им кучу золота, — презрительно бросил Сириус, отправляя орден в мешок с мусором.

Время от времени в гостиную прокрадывался Кричер, пытался стащить вещи, пряча их под своей набедренной повязкой, и, всякий раз, будучи пойманным, бормотал в ответ ужасные проклятия. Когда Сириус вырвал у него массивное золотое кольцо с выгравированным на нем фамильным гербом Блеков, Кричер от ярости даже разрыдался и, захлебываясь слезами, выскочил из комнаты, называя Сириуса такими словами, которых Гарри никогда и не слышал.

— Оно принадлежало отцу, — пояснил Сириус, бросая кольцо в мешок. — Такой преданности, как к матери, Кричер никогда к моему отцу не питал, но на прошлой неделе я застал его за тем, что он обцеловывал старые отцовские брюки.

* * *