Гарри Поттер и Песочные Часы

— Ага, — Гарри кивнул. Не рассказывать же Тонкс, что он часом раньше вылил чай на ее будущего наставника.

— Значит, пропустил все, — Тонкс держала многозначительную паузу.

— Ну, что там случилось?! — крикнул Гарри, потому что именно этого она ждала от него.

— Скиттер нашли мертвой, — зловеще прошептала Нимфадора, и ее волосы стали черными, как уголь. — Министерство ничего не говорит по этому поводу, но я слышала, что «Придира» написала, что там была Черная Метка.

— Мертвой? Черная Метка? — Гарри был в ужасе. Ему не пришлось ничего играть или лгать о чем–либо. Он понял, что его вмешательство в дела магического мира действительно дало толчок не только хорошим делам. Если он пойдет к Дамблдору теперь, сможет ли он заручиться поддержкой директора? Будет ли Дамблдор верить ему?

— Тебе записка, Гарри, — Ханна Аббот протянула ему свернутый вчетверо пергамент.

Гарри взял в руки кусочек бумаги, отошел подальше от Тонкс и трясущимися руками развернул его: «Отлично справился, проблемы анимагов больше нет».

Он едва не уронил записку. Ее нужно было сжечь, как можно скорее, и лучше было сделать это в собственной комнате, пока там еще никого не было. Невилл, Эрни и Джастин еще обедали, так что Гарри торопливо поджег бумагу и, глядя на то, как исчезает доказательство его сопричастности, испытал короткий прилив облегчения. Рита Скиттер была ужасным человеком, она лишила хорошего имени многих достойных волшебников, но она не должна была умереть. Он думал, что Снейп разоблачит ее, выведет на чистую воду и сдаст в Министерство, как сам он поступил с Хвостом.

— Он убил человека, — прошептал Гарри вслух, и тут же зажал себе рот ладонью. Нет, правда была в другом. Гарри спровоцировал Снейпа. Он дал Пожирателю Смерти понять, что его тайна зависит от некоего анимага. Фактически Гарри сделал так, что у Снейпа не оставалось другого выхода. Гарри почувствовал, как его бросает в дрожь. Как все это время Дамблдор мог доверять этому человеку?

Остаток дня прошел, как в тумане. Гарри ходил по кабинетам и присутствовал на занятиях, совершенно не задумываясь о том, что происходит вокруг. Все его мысли вертелись только вокруг смерти Риты Скиттер. Он вспомнил, как она «пытала» его в чулане с метлами. Было обидно, он даже хотел стукнуть ее, но совершенно точно никогда, никогда в жизни он не хотел ее смерти.

Первый урок полетов не запомнился ему. Когтевранцы знали точно, что нужно делать с метлами, Пуффендуй, как обычно, стоял за своих горой. Гарри наблюдал за первым полетом Невилла, которого поддерживали все ребята, и ему было все равно. Все эти люди не знали того, что он совершил. Об этом знал только он сам и Северус Снейп, человек, которого он искренне ненавидел.

В среду из собственного выпуска «Пророка» Гарри узнал о том, что попечительский совет Хогвартса выдвинул обвинения против группы авроров, возглавляемой Грозным Глазом. Дисциплинарные слушанья должны были начаться на следующий день. Малфой, который проходил мимо него как бы между прочим, потеряв где–то свою свиту, обронил:

— Отец сказал, через неделю от него не останется живого места.

Гарри поперхнулся пудингом. Вокруг него снова начали происходить события, которые он не понимал. Допрос авроров, проведенный под пристальным наблюдением Снейпа, привел к тому, что Гарри, непосредственно причастного к произошедшему, поблагодарили за бесценные сведения, а совершенно невиновных людей вот–вот должны были лишить должностей.

В пятницу «Придира» сверкала радужным заголовком: «Сириус Блэк — хороший человек!». Журналист, имя которого было Гарри совершенно безразлично, писал о том, что показания недавно пойманного Питера Петтигрю, дали возможность пересмотреть дело Блэка. Сириуса освободили в ночь с четверга на пятницу и отправили на реабилитацию в Больницу Святого Мунго. Гарри было все равно, он мог смотреть только на заголовок «Пророка»: «Грозный Глаз убит в собственном доме».

Отбросив в сторону газету, он пошел к выходу из Зала, чтобы рассказать Дамблдору обо всем, что знал. Два убийства. Сначала Скиттер, теперь Грюм, кто будет следующим? Малфой, который шел ему навстречу, задел его плечом и прошептал:

— Это случайность, — а потом пошел дальше.

Гарри услышал, как дрожал его голос. Он остановился и обернулся. Малфой снова шел один, его походка была уверенной, но Гарри был абсолютно уверен, что расслабленный тон, который был фирменной чертой Драко, изменил ему. Малфой боялся, и, хоть Гарри боялся ничуть не меньше, это придало ему сил.

Вместо того, чтобы пойти к директору, Гарри направился к столу Гриффиндора. Гермиона сидела там и жевала тост, дочитывая «Пророк».

— Привет, — поздоровался Гарри.

— И тебе привет, — отозвалась Гермиона. Потом она посмотрела на его нашивку с гербом Пуффендуя и дружелюбно улыбнулась.