Гарри Поттер и Песочные Часы

Со свертком в руках он вышел из Выручай — Комнаты, потом дождался, когда Гермиона скроется за поворотом, и зашел снова, на сей раз в свой рабочий кабинет.

Дневник, который он зачаровал после событий с Ритой Скитер и Барти Краучем, лежал открытым на столе, вокруг валялись свитки, обрывки пергамента, бумаги, вырванные листы скопированных из библиотеки книг.

— Вам нужно было поступать в Когтевран, мистер Поттер, — Снейп был под мантией–невидимкой. Так они общались все время, если только по особым причинам им не приходилось нарушать это правило. Например, если мантия–невидимка нужна была Гарри для похода в Запретную Секцию библиотеки.

— Для этого я слишком плохо соображаю, — ответил Гарри. Оставалось две недели до конца его второго первого учебного года, и он не видел особых успехов. В живых остались те, кто должен был остаться в живых даже без помощи Гарри, но тех смертей, что произошли, можно было бы избежать.

— Сверток мисс Грейнджер? — спросил Снейп. Иногда Гарри казалось, что под мантией он выглядит иначе. Старше, мудрее. Гарри словно учился у призрака.

— Она просила меня открыть его только в поезде, — сказал Гарри, и это было правдой. Редкой правдой, которую он теперь говорил вслух. Каждую реплику нужно было взвешивать и проверять.

— Вижу на нем чары, — из–под мантии раздался смешок. Презрение в нем было или одобрение, Гарри не смог понять. — Советую не открывать его до того времени, иначе у вас могут возникнуть проблемы с лицом.

— Я и не собирался, — ответил Гарри. — На следующей неделе занятия нужно будет прекратить. Начнутся экзамены, на этом этаже будут люди.

— На самом деле, — Снейп снял мантию–невидимку и перекинул ткань на спинку единственного в кабинете стула, — занятия можно прекратить сегодня. Мне больше нечему учить вас в области окклюменции. Если Дамблдор способен проникать глубже, боюсь, наши проблемы не ограничатся изьянами вашей защиты, поскольку я для него окажусь такой же открытой книгой. Теперь мы в равном положении, мистер Поттер, и я надеюсь, вы используете эту возможность.

Год назад, когда он только вернулся в прошлое, оказался в чулане под лестницей, получил письмо из Хогвартса и отправился к миссис Фигг, год назад он поверил бы сказанным словам. Теперь на его лице расползлась вежливая улыбка.

«Больше я не стану помогать тебе», — говорил профессор Защиты.

«Больше не нужно», — говорила его улыбка.

В мире взрослых волшебников слова были заклинаниями, независимо от того, значились ли они в учебных пособиях или нет. Все сказанное могло превратиться в воспоминание, любое воспоминание можно было изъять, исказить, передать, выкупить — использовать. Гарри понял, почему волшебники не использовали телефоны и продолжали отправлять сообщения с совами. Когда в каждой строке несколько смыслов, даже приветствие становится тяжелейшим испытанием. Он смотрел в глаза профессора и продолжал блокировать сознание. Не важно, что говорит другой человек, важно только то, о чем он думает и что делает при этом.

— Надеюсь, наше соглашение в силе, — продолжил Снейп, не обращая внимания на чужое молчание, потому что другой реакции от Гарри не ожидалось. — Сегодня вам лучше будет отправиться к мадам Помфри и провести там всю ночь.

Данное много недель назад слово за это время превратилось в необременительное соглашение, в мирный договор, но Снейп назвал конкретную дату и место. Гарри почувствовал, как ладони, которые он прятал в кармане мантии, стали влажными.

— Никто не должен умереть, — строго сказал он, осознавая, как глупо звучит этот голос, эта фраза и даже сама попытка остановиться профессора. Нужно было идти к Дамблдору. Теперь, когда Снейп по–настоящему закончил его обучение окклюменции, нужно было идти к директору и говорить ему ту часть правды, которая могла бы обеспечить заключение Снейпа в Азкабане.

— Рита Скиттер, Аластор Грюм, Барти Крауч–старший, — перечислил Снейп, произнося каждое имя отдельно. — Они уже мертвы, мистер Поттер, и от еще одной смерти ваш вклад никак не изменится. Больше того, эту смерть вы мне, по меньшей мере, должны.

— Барти Крауч–младший, — зачем–то сказал вслух Гарри, хотя этого и не следовало делать в присутствии Снейпа. Их общая память автоматически превращалась в обвинительный приговор Визенгамота. Гарри понимал, почему Пожиратели Смерти до последнего не выдавали имен, почему старались изо всех сил не разорвать порочный круг. И понимал, что не пойдет к Дамблдору.

— Он фанатик, убийца, садист, и вы не устраиваете его, мистер Поттер, — продолжил Снейп. — Он придёт в Хогвартс, спустится в комнаты с философским камнем, и на этом его история завершится. Камень исчезнет, тело Барти найдет профессор Макгонагалл, опасные испытания исчезнут из стен Хогвартса. Вы исполните еще одну часть своего плана.

— Хорошо, — кивнул Гарри, — я буду у мадам Помфри.

И это была ложь.

***

«Уважаемый мистер Малфой,